Слезы навий

– Так не пойдет, – буркнул мужичок и начал закрывать дверь.

Тимир рванул вперед. Успел сунуть ногу, дверь ударилась о ступню.

Мужичок разъярился:

– Ты чего? Ща стражу звать начну, не поздоровится. Видно же, что люди лихие, раз в такую рань выход из города ищете!

Тимир уставился в лицо мужику.

– Не успеешь, – прошипел зловеще.

За его спиной перехватила поудобнее меч в руках Марья. Мужик сник, испуганно из-под бровей глянул на охотницу.

– Договоримся, – отступил в глубь дома.

– Договоримся, – кивнул Тимир и вошел следом.

В вышине громко и крикливо затрубил горн, испугав вспорхнувших с крыш птиц. Те затрещали на разные голоса. Горн взвыл повторно, оглашая окрестности тревогой.

Марья кинулась к девчонкам, схватила за руки и втолкнула в дом. Едва поспевая на коротких ногах, за ними вбежал Тихон.

– За вас трубят! – подскочил хозяин косого домишки. Начал метаться по убогой комнате, в которой, кроме стола, лавки и печи, ничего не было.

Тимир поймал его на очередном круге. Встряхнул за шкирку:

– Показывай, где ход!

– И чем быстрее, тем лучше, – подкрепила ударом по плешивой голове Марья.

Мужик взвизгнул, начал тыкать на печь:

– Там! Там!

Тимир отшвырнул его в сторону, грозно глянул на замершего Сезима. Тот бросился к печи. Откинул закрывающую заслонку засаленную тряпку, за ней открылся темный лаз.

– Уходите! – начала подталкивать Аглаю к ходу Марья.

– А ты?

Марья остановилась, внимательно посмотрела на нее. Усмехнулась:

– Мое место здесь. Рядом с главой Радомиром.

Аглая сглотнула ком, вставший от пронзительного взгляда охотницы. Но ее уже тянула к ходу Ника.

– За заслонку, в лаз, там ступени. На ощупь выйдете на восточную сторону, в глуши. – Сезим нервно потер ладони. – Горны трубят, бесы в небе. Торопитесь!

Тимир кивнул и направился к ходу.

– И надеюсь никогда вас больше не видеть, – проговорила в напутствие Марья, когда тряпица прикрыла заслонку.

Глава двенадцатая

Карах мерил залу шагами. Гулко отстукивали по блестящему паркету начищенные сапоги. В открытое окно вползали солнечные лучи, играя бликами на мозаичной плитке стен. Воротник рубахи душил, вензель печати так и извивался, чувствовалось, как смотрят на него подернутые сумраком глаза.

– Что значит – сбежали?

От рыка правителя страж, испуганно и нервно переминающийся с ноги на ногу, юркнул за спину советницы. Не приходилось Караху кричать в этих стенах. Тем более на Нейлу. Но хотя голос его заставлял дребезжать стекла витражных окон, он про себя радовался, что все вышло именно так. Не нравилась ему затея советницы. Было в ней что-то, заставляющее его нервничать. Нет, не страх перед темным жрецом Китаром – правитель нервно расстегнул ворот рубахи – и не зловещие морды соглядатаев, снующих по городу, а мрачное, сосущее душу предчувствие.

Советница стояла опустив голову:

– Далеко не могли уйти. Нагоним! Все леса вокруг прочешем…

Карах остановился посреди залы. Вензель замер, перестал извиваться, будто вслушивался в голос советницы, раздумывал. Не расплывался по столу, обращаясь в магическое проклятие, а застыл кровавым знаком на неровном листе Китарова приказа. Карах выдохнул свободнее, покосился на печать и сказал твердо:

– Нет, – внутренне ожидая, как потянутся к нему черные нити, стиснут горло, как помутнеет в глазах. Покосился на стража. Уж ушел бы. Но нет, стоит, за спину советницы прячется. Дожили… За бабскую спину. Оттого и нет спокойствия в Нугоре и отпора нет никому, что вот такие в стражу идут! А он, Карах, жалеет, не гонит. А давно бы пора. Глядишь, и не лежала бы сейчас кровавая печать на столе. – Нет.

Нейла подняла голову. Между бровями залегли глубокие складки:

– Что значит – нет? В своем ли ты уме, правитель?

Он стоял, прожигая ее взглядом:

– Ничего не попутала, советница? С кем говоришь, помнишь хоть?

Нейла побледнела, но тут же вспыхнула:

– Возьму двух доверенных…

Карах уставился на перепуганного стража. Это они доверенные?

– Нет! – рявкнул до звона в ушах. И по ту сторону двери шарахнулись подслушивающие стражи. Загремело упавшее оружие. Карах отвернулся, делая вид, что не слышит. Везде есть уши! Как же он устал от всего этого царствования. Никогда не хотел. Отца ослушаться не смел. А какой из него правитель? Он в детстве о кораблях мечтал, о далеких странах. Чтобы под парусом у штурвала, и ветер разбивает волны о корму.

– Мои ребята тряхнут купцов, привезших ведьму… – Нейла кусала губы.

Карах обернулся медленно. Минуту изучал лицо советницы. Страж отступил к двери и бесшумно юркнул за нее. Послышалось громкое перешептывание. Правитель подошел к Нейле вплотную. Схватил за волосы и оттянул назад так, что девушка вскрикнула от боли. Заглянул в сверкнувшие злостью глаза:

– Если мы начнем всех торгашей трясти, вскоре к нам одни бесы на ярмарку слетаться будут. Ты меня понимаешь, советница?

Она постаралась кивнуть, но от боли охнула и приглушенно шепнула:

– Да, правитель!

– Это хорошо, мне бы не хотелось повторять дважды.

Он отпустил ее и направился к трону:

– На этом разговор закончен, советница. И не смей идти следом за ведьмой. У тебя есть и другие заботы.