Слёзы Цернунна

– А куда ещё мне было податься, скажите на милость? В академию Каллисто? В сообщество Коннахта? У них прекрасная репутация в учёных кругах, но нет. Только в школу замка Каслкотц. С ней никто никогда не сравнится, я в этом уверен. И ничуть не жалею о собственном выборе. Да и родители на другой вариант ни за что бы не согласились. Мы и так с ними ссорились из-за моего желания пойти в аргонавты.

Четверо друзей ушам своим не поверили. Они всегда считали, что аргонавты – элита из элит, самая престижная профессия из всех.

– Сколько весёлых приключений я пережил в замке!

Они чинно пили белый чай с цветками персика.

На ферме родители слишком усердно поили Ковена разными отварами трав, поэтому с тех пор он терпеть не мог всякие настои и чаи. Но этот новый напиток оказался счастливым исключением, также как душистое питьё, приготовленное Брайной во время ночного пира в первой четверти.

Черномордик тоже охотно присоседился к его пиале и время от времени отхлёбывал по глоточку, высовывая длинный язычок.

– Представляешь, Брайна, Ксантос до сих пор не соблаговолил назначить мне встречу. Мы с ним никак не побеседуем с глазу на глаз. Он слишком занят, что, конечно, неудивительно для магистра ордена Благого Знания. Расскажи мне по дружбе, что у вас с ним за размолвка? Ты так холодно и неприязненно отзывалась о нём. Почему?

Троица за столом затаила дыхание.

– Мне не хотелось бы говорить об этом.

– Но до исчезновения вы же с ним так…

Ковен и Сирения многозначительно переглянулись.

«До исчезновения? Я не ослышался? Какого исчезновения? Кто исчез?»

«Понятия не имею! Только прошу, не вмешивайся в их разговор. Брайна в бешенстве. Я давно не видел её такой», – отозвался Черномордик.

Действительно, хвост ангорской кошки яростно подметал ковёр.

– Довольно об этом.

– Я хотел написать вам письмо, примирить как-нибудь. Вся родня шепталась, и я…

– Мне тебе в морду Пушнис запустить, чтобы ты заткнулся?!

Зародыш Брайны, высунувшись из белоснежной шерсти, возмущённо пискнул.

– Я всё понял, умолкаю, – непривычный к грубости Фигаро в замешательстве посмотрел на Сирению, Лексиоса и Ковена. – Прошу, не обижай бедняжку! Иди ко мне, моя лапочка.

Пушнис выскользнула из лап хозяйки и радостно устремилась к лесному коту. Он стал чесать ей животик, а она от восторга тоненько запела и засвистела.

– Что ты с ней творишь? – всполошилась Брайна. – Сейчас же перестань! Ты её сломаешь!

Фигаро захохотал при виде её испуга.

– Не бойся, не сломаю. Она же не механическая игрушка. Зародыши переполнены эмоциями. Они, по сути, состоят из них помимо магической энергии. И реагируют по-разному, если посторонние решатся их приласкать с согласия хозяина или вопреки его воле. К примеру, вон тот, – аргонавт указал на Драка, – петь бы не стал, а мигом откусил бы мне палец.

– Но прежде Пушнис не пела никогда и ни для кого!

– Неужели? Любопытный факт. Помню, во время праздника Шамониоса она побежала за мной. Может быть, Брайна, на самом деле ты всё ещё привязана к семье и тоскуешь по нам, хоть и убеждаешь себя в обратном?

«В точку!»– подумал Ковен, глядя, как подруга сморщилась от обиды и гнева. Он и сам подозревал, что за её взрывным, импульсивным характером прячется уязвимость. Она не выражала истинных чувств и страдала от этого.

Брайна справилась с собой и мирно налила себе ещё чаю.

– Хватит обо мне. Я не просила разбирать мои отношения с родственниками. Лучше поговорим о Туманном море, – решительно сменила тему она.

– Не слишком подходящая тема для светской беседы.

– Мы услышали о Туманном море на уроке по истории хаоса. И тут я вспомнила: когда мы с тобой встретились на празднике Шамониоса, ты говорил, что совершил какое-то открытие, связанное с ним.

«Какая хитрая! Сделала вид, будто ничего не знает о том, что Туманное море движется», – подумал Ковен.

– У тебя отличная память, – любезно осклабился Фигаро.

«Хитрость не удалась! Я отлично знаю это подёргивание губ и усов. Он не верит ни единому слову Брайны», – догадался кот.

Точно так же вздрагивали усы у отца, когда маленький Ковен неудачно врал ему.

«Ты прав! Однако, обрати внимание, этот разговор явно выбил аргонавта из колеи, смутил его», – заметил Черномордик.

Чтобы смутить Фигаро, нужно постараться. В присутствии школяров он расслабился, развеселился, подобрел, но обычно не снимал броню несколько чрезмерной и неестественной воспитанности. Благодаря находчивости и светской ловкости аргонавт напоминал Ковену подмастерье Убара, только раздобревшего и заросшего густой шерстью.