Слёзные родственники

Мы прошли в столовую. Подросток весьма ловко сервировал стол: тушёные овощи, запечённая в фольге горбуша, салат из свежей фасоли и помидоров, чай с абрикосовым вареньем.

– Знаете, Николай Григорьевич, у Арсения очень хорошо с русским языком, – начала я. – Мне кажется, мы можем рассчитывать на высший балл на экзамене.

– А иного я и не ожидаю, – согласился отчим. – После всех усилий, которые я вложил в него, результат должен быть только превосходный – и никак иначе!

– Но любой экзамен – это стресс, – возразила я. – Здесь возможны случайности.

– Случайностей быть не должно, – поднял брови отчим. – Только высший балл! Так, Сеня?

– Да, папа, – не поднимая глаз от тарелки, сказал мальчик.

– Кстати, знаток русского языка, я заметил в твоей комнате дым, – непринуждённо поменял тему Николай Григорьевич. – Ты куришь? Ты же знаешь моё отношение к этой скверной привычке!

Вроде бы простой вопрос вверг Арсения в панику, он втянул голову в плечи и замотал головой. С ужасом я смотрела на «тёплые» отношения отца с сыном.

– Это не Арсений, Николай Григорьевич, это я! – услышала свой дрожащий голос. – Бросаю курить, но окончательно избавиться не могу. Извините, не сдержалась, а ваш сын не предупредил меня о вашем отношении к курению…

Пока я говорила, он внимательно смотрел на меня и вдруг резко наклонился и втянул носом воздух. От неожиданности я замолчала на полуслове.

– Вы вновь стараетесь выгородить своего ученика, Марина Леонидовна, и это выдаёт вас. От вас не пахнет куревом, и не пахло никогда, это я ещё в школе отметил. Ваша кожа источает весьма приятный аромат, это французские духи, я не ошибаюсь?

Я не знала, что сказать. А он неторопливо дожевал, вытер рот салфеткой и, не размахиваясь, ударил Арсения по лицу левой рукой. Мальчишка с грохотом упал, уронив стул, из разбитой губы потекла тонкая струйка крови.

Я ахнула и прижала ладонь ко рту:

– Что вы творите, вы…?! Думаете, на вас управу нельзя найти?!! А если я заявление напишу в полицию?! – негодование прорвало мою сдержанность. Арсений возился на полу, пытаясь встать.

Отчим не торопясь встряхнул рукой, сжал и разжал пальцы:

– Ваше слово против моего, – усмехнулся. – Пишите, коли времени некуда девать. Но придётся искать другого репетитора, а жаль. Вы мне показались профессионалом, – теперь пронзительный взгляд пожирал меня.

– Встать! – приказал сыну, даже не оглянувшись на него.

Мальчишка поднялся и поставил на место стул.

– Ты знаешь, что я не выношу вранья, – брезгливо сказал отчим.– И всё-таки врёшь. Не могу понять. Вытри рот, – протянул сыну салфетку.

Арсений утёр кровь и скомкал салфетку в кулаке.

– Подлей нам горяченького, мы ещё не закончили разговор. Ну как, Марина Леонидовна, что вы решили? – обратился ко мне, словно ничего не было.

– Я… – горло пересохло, я не могла отвести взгляд от беззащитной спины мальчишки.

– Я вижу, вы дорожите своим учеником. Наверное, вы не сможете бросить его в сложной ситуации. Я прав? Арсению нужна помощь и поддержка не только отца. Мальчик так мало видел материнской ласки, она ушла от нас, когда ему было всего девять. Я могу лишь обеспечивать сына всем необходимым и искоренять в нём дурное начало и скверные привычки, но вы можете повлиять на него своим примером, отношением к делу. У Арсения сейчас сложный период, он взрослеет, и без женской поддержки ему тяжело, – закончив говорить, он отхлебнул чай, так же пристально глядя на меня. – Так как?

«Он психопат, – ужаснулась я. – Абсолютно уверен в собственной безнаказанности. И Арсений в полной его власти. Как ему, должно быть, страшно!»

– Николай Григорьевич, – собралась я с духом. – Я останусь, если вы пообещаете прекратить рукоприкладство. Я не знаю, как вас убедить, но то, что вы делаете, незаконно, аморально и просто отвратительно! – как я ни сдерживалась, на глаза навернулись слёзы.

Он с интересом рассматривал меня:

– А вам, действительно, его жалко. К сожалению, я не могу пообещать вам этого. Законы нашей семьи таковы, что нарушение правил не должно остаться безнаказанным. И ради вас я не собираюсь преступать законы, которые сам же и установил. По крайней мере, не все. Вы должны это понимать. Сеня, иди в кабинет!

Мальчишка затравленно посмотрел на меня и вышел из столовой.

– Зачем ему идти в кабинет? – онемевшими губами пробормотала я.

– Затем, что у каждого действия есть последствия, – отчим расстегнул ремень и вытащил его из брюк. – Враньё – не тот проступок, который можно оставить безнаказанным.

Кровь отхлынула от лица.

– Как вы побледнели, – с удивлением сказал он. – Впрочем, мне пришло в голову решение этого болезненного для вас вопроса. Пойдёмте, – широким жестом он пригласил меня выйти.

Мы прошли в кабинет. Там уже был Арсений. Обнажённый по пояс, он лежал грудью на широком столе, уцепившись раскинутыми руками за края столешницы.

Я просто задохнулась от этого зрелища.

– Вот, возьмите, – отчим протянул мне ремень. – Раз вы так переживаете, накажите его. Количество ударов определите сами, а боль от вашей руки будет несравненно меньше, чем от моей. Берите! Для него это будет не наказание, а милосердие!