Слишком личные отношения

— Я надеялся, что тебе здесь понравится, но у нас еще полно других мест, которые нужно сегодня посетить. — И он взял ее за руку, и пальцы их переплелись.

Келли посмотрела на их сцепленные руки, и что-то екнуло у нее в груди. Но она не убирала свою ладонь из его, пока они почти полчаса бродили по небольшому, скрытому от взглядов саду, слушая по очереди каждую из птиц.

В конце концов они вернулись к первой клетке. Келли чувствовала, что должна проститься с этой маленькой птичкой. Владелец не обманул — ее песня была самой красивой, и она сказала ему об этом.

— У каждой своя уникальная песня, — пояснил он ей, — но они учатся от других птиц тоже. — Потом он наклонился ближе к ней и прошептал: — Но Hua Mei не поет, если несчастлива.

Келли мягко улыбнулась:

— Тогда ваша птичка должна быть самой счастливой здесь.

Он просиял и кивнул, и Келли почувствовала острую боль в груди, когда они уходили. Вероятно, она уже никогда не увидит этих птиц и не поговорит со стариком. И почему-то ей стало от этого невероятно грустно.

Но она не могла печалиться слишком долго. Ей предстояло увидеть еще много удивительных вещей: памятник Ленину на крыше самого обычного во всех остальных отношениях многоквартирного дома, район Манхэттена Гринвич-Виллидж с оживленными магазинами и кафе, латте в бокале емкостью не меньше пинты в небольшой кофейне, прямо как в одном из ее любимых фильмов.

Так они двигались в северном направлении, пока не достигли Центрального парка. На обед был хот-дог с горчицей, который они съели, сидя на лужайке. Это было прекрасно. Так же, как и подремать на траве, наблюдая за облаками. Кто бы мог подумать, что над Манхэттеном совершенно незаметно проплывают слон, паровоз и детеныш тюленя?

Они поднялись на Эмпайр-стэйт-билдинг. Самое доступное сокровище, сказал он, и все же одно из его любимых мест в городе, даже с толпами людей на смотровой площадке, расталкивающих всех локтями и пытающихся занять место получше.

Они прокатились на метро. Не чтобы добраться до своего следующего места назначения. А просто так.

Тот день они завершили в Детском центре публичной библиотеки, рассматривая плюшевого медведя за стеклянной витриной, который вдохновил создателя Винни-Пуха, и его многое повидавших друзей.

— Мальчики с удовольствием послушают об этом, — сказал Джейсон. Кроме того, он знал, как пройти к маленькой, наполовину застекленной комнате, где размещалась та самая витрина, и с любовью улыбнулся ее содержимому.

— Они были твоими любимчиками? — спросила Келли.

Джейсон кивнул:

— Отец изредка приводил нас с Брэдом в библиотеку. Мы всегда устремлялись прямиком к этой витрине, прежде чем выбрать себе книги. — Он покачал головой, все еще пристально глядя на крошечного, съеденного молью Пятачка, который весело улыбался ему. — Я не был здесь много лет.

И тут Келли поняла, из чего состоял эклектичный список Джейсона — он не просто показывал ей интересные и нетронутые места своего родного города, он показывал ей свой Нью-Йорк. Места, с которыми у него были связаны воспоминания, даже те места, которые хранили отрицаемую им связь с семьей.

Она почувствовала ком в горле. И странный луч надежды в своем сердце.

Может быть. Может быть, у них получится. Может быть, это не бомба замедленного действия.

Если бы это было правдой! Ей не хотелось, чтобы сегодняшняя история в Нью-Йорке оказалась лишь сказкой, которая закончится холодным серым лондонским утром, когда они приземлятся в Хитроу. Потому что она верила, что в ее прошлом было уже достаточно грозовых туч и что ей не придется сталкиваться с ними в будущем.

Она ведь заплатила сполна? Поэтому теперь могла ожидать счастья взамен.

Джейсон никогда бы не признался, что нервничает, но именно так он ощущал себя на следующее утро, в десять двадцать пять, когда они с Келли подошли к месту встречи с Макгратом — забитому посетителями кафе на углу Сорок седьмой улицы и Бродвея.

Прежде чем зайти, Келли потянула его за руку и потащила к остановке:

— Ты выглядишь так, как будто сейчас обделаешься.

Джейсон моргнул. Нет ничего лучше холодной жестокой правды, если вы хотите взбодрить мужчину.

— Но это чего мы хотим, — добавила она, поправив ему галстук и поцеловав в кончик носа. — Это не дает тебе покоя, а если что-то не дает тебе покоя, то ты готов к бою.

Он нахмурился. Ему показалось, что в ее словах было какое-то сомнительное поощрение, но он был слишком возбужден, чтобы думать об этом.

— И я буду там в качестве твоего помощника. — Она широко улыбнулась ему.

— Вот этого-то я и боюсь, — пробормотал он, повернувшись и направившись внутрь.

Макграт и его водитель-охранник сидели в дальнем углу. Официантка проводила их к столику, и Келли, улыбнувшись Макграту, дала поцеловать себя в щеку. Когда спортсмен пожал руку Джейсону, тот услышал хруст своих костей. Ты все еще на крючке, говорило рукопожатие. Одно неверное движение, и тебе хана.