Слишком много и всегда недостаточно

Вероятно, некогда подобные искажения реальности казались безобидными способами продать побольше экземпляров New York Post или увеличить аудиторию Inside Edition, но каждое такое нарушение неизменно вело к другому, более серьезному. Мысль о том, что его тактика представляет собой оправданный расчет, а вовсе не безнравственное жульничество, стала еще одним аспектом мифа, который они с моим дедом многие десятилетия строили.

Хотя глубинная сущность Дональда не изменилась, с момента его инаугурации уровень стресса, в котором он пребывает, радикально изменился. Это не стресс от работы, потому что он не работает – если только не считать работой просмотр телевизора и оскорбления в твиттере. Это попытки отвлечь всех нас от того факта, что он ничего не знает – ни о политике, ни о правах и обязанностях граждан, ни о простой человеческой порядочности, – а это требует значительных усилий. Десятилетиями он получал известность – добрую и дурную славу, – но редко был объектом пристального внимания и никогда не сталкивался с существенным противодействием. Его восприятие себя и окружающей действительности сегодня ставится под сомнение.

Проблемы Дональда накапливаются в связи с тем, что маневрирование, необходимое для их разрешения (или для того, чтобы притвориться, что их не существует), стало более сложным и требующим участия гораздо большего числа людей в операциях прикрытия. Дональд совершенно не готов решать свои собственные проблемы или адекватно заметать свои следы. В конце концов, все создавалось в первую очередь для того, чтобы защищать его от его собственных слабостей, а не для того, чтобы помогать ему договариваться с внешним миром.

Стены его очень дорогого и хорошо охраняемого изолятора начинают распадаться. Люди, имеющие доступ к Дональду, еще слабее, еще трусливее, но столь же отчаянны, как он сам. Их будущее напрямую связано с его успехом и покровительством. Они либо не видят, либо отказываются верить в то, что их ждет то же самое, что и любого другого, кто присягал ему на верность в прошлом. Кажется, что существует бесконечное число людей, желающих присоединиться к группе льстецов, спасающих Дональда от его собственной несостоятельности, одновременно поддерживая его ни на чем не основанную веру в себя.

Когда Дональд стал серьезным претендентом на выдвижение от Республиканской партии, а затем и кандидатом в президенты, СМИ всей страны трактовали его патологии (лживость, оторванное от реальности чувство собственного величия), а также его расизм и мужской шовинизм как курьезные особенности, под которыми скрывается зрелость и серьезность намерений. Долгое время бо́льшая часть Республиканской партии – от крайне правых до так называемых умеренных центристов – либо принимали его с распростертыми объятиями, либо смотрели на него сквозь пальцы, чтобы использовать его слабости и податливость в своих интересах.

После выборов Владимир Путин, Ким Чен Ын и Митч Макконнелл (психологический портрет каждого из которых имеет довольно глубокое сходство с Фредом) лучше всех поняли, что переменчивая биография и пороки личности Дональда делают его крайне восприимчивым к манипулированию более умных и более влиятельных людей. Эти патологии превратили его в такого простака, что требуется всего лишь повторять ему то, что он десятки раз на дню говорит себе и о себе (что он – самый умный, самый великий и самый лучший), чтобы заставить его делать то, что они хотят, – идет ли речь о том, чтобы упрятать детей в концентрационные лагеря, предать союзников, ввести разрушительное для экономики сокращение налогов или причинить ущерб каждому учреждению, внесшему свой вклад в повышение влияния Соединенных Штатов и процветание либеральной демократии.

В статье для The Atlantic Адам Сервер писал, что для Дональда все дело в жестокости. Это было абсолютно верно для Фреда. Одним из немногих удовольствий моего деда, помимо зарабатывания денег, было унижение окружающих. Убежденный в собственной правоте во всех ситуациях, вдохновленный своим потрясающим успехом и верой в собственное превосходство, он считал необходимым быстро и решительно наказывать любой вызов своему авторитету и ставить бунтаря на место. Фактически это и произошло, когда Фред вместо Фредди назначил президентом Trump Management Дональда.