Слишком много поваров

Оделл никак не хотел уйти. Он ждал добрых четверть часа, пока Вулф переговорит с Солом Пензером, и не меньше, пока тот беседовал с инспектором Кремером. Когда с этим было покончено, я счел своим долгом спросить, что она предпочитает — бриллианты или рубины? Она ответила, что больше всего хотела бы получить новую Библию, а то она так усердно читает свою, что та совсем истрепалась. Я сделал вид, будто собираюсь погладить ее по волосам, но она быстро наклонила голову, а Оделл дернул меня за рукав.

Я простился с ним в холле, рассыпаясь в благодарностях, и заверил, что мы не забыли о его притязаниях на отель «Черчилль» и что мистер Вулф при первой же возможности замолвит за него словечко мистеру Лиггетту.

Минуту спустя такая возможность представилась мне самому, но я был слишком занят. Спеша выполнить следующее поручение, я шел мимо конюшни, возле которой стояли несколько лошадей и грумы в зеленых куртках. Мне нравится смотреть на лошадей с расстояния десяти футов, и я замедлил ход. Тут-то я и заметил Лиггетта: в костюме для верховой езды, явно взятом напрокат, он спрыгивал с крупного жеребца. Я притормозил, потому что надеялся увидеть еще кое-кого из гостей, но мне не повезло. Не то чтобы я имел что-нибудь против гостей, но человек, который платит двадцать баксов в день за комнату, всегда или слишком лоснится, или выглядит так, словно родился с больным животом. Уверен, будь я лошадью…

Но у меня были дела. Вулф сидел в комнате один уже больше получаса, и, хотя я строжайше запретил служащему впускать к нему кого бы то ни было и запер дверь, но все равно чувствовал беспокойство. Так что я помчался в «Покахонтас». У входа мне повстречались Лизетт Путти и Валенко с теннисными ракетками. На веранде сидела с вязаньем мамаша Мондор. Перед самым входом в машине курили полицейский и какой-то уродец в штатском. Обе гостиные были пусты, зато в кухне толпился народ: повара, поварята, Зеленые Куртки, наши кулинары. Все они метались и были страшно возбуждены. Шли приготовления к ланчу, не говоря уже об обеде, который должен был проиллюстрировать отдельные положения речи Вулфа, то есть состоять из блюд, родиной которых является Америка. Все это, конечно, стряпалось под руководством Луи Сервана, который то и дело возникал откуда-то в белом колпаке и фартуке, смотрел, нюхал, пробовал и давал указания. Я позволил себе ухмылку в адрес Альберто Мальфи, который, тоже при колпаке и фартуке, бегал по пятам за Серваном. Счастливо избежав столкновения с Доменико Росси, я приблизился к председателю. Благородное лицо Сервана нахмурилось, когда он увидел меня.

— А, мистер Гудвин! Я только что узнал об ужасном происшествии с мистером Вулфом. Мистер Эшли позвонил из отеля. Мой гость, наш почетный гость… Это кошмар! Я навещу его, как только смогу уйти отсюда. Это не очень серьезно? Он сможет быть с нами?

Я приободрил его. Тут подошли еще двое-трое, я принял соболезнования в адрес шефа и убедил их подождать с визитами несколько часов. Затем я сказал Сервану, что хотя ненавижу отрывать от дела занятого человека, но мне необходимо сказать ему несколько слов, и мы отправились в маленькую гостиную. Вскоре он вызвал Моултона, старшего официанта, и дал ему инструкции.

Когда Моултон ушел, Серван, немного поколебавшись, сказал мне:

— Я все же хотел бы видеть мистера Вулфа. Мистер Эшли говорит, что двое моих официантов рассказали ему какую-то ужасную историю. Мне понятно их нежелание… но я не могу… Мой друг Ласцио погиб здесь, в моей столовой. — Он провел рукой по лбу. — Все должно было быть так хорошо. Мне за семьдесят, мистер Гудвин, но за всю мою жизнь это самое ужасное происшествие… Я должен вернуться в кухню. Кребтри — хороший человек, но чуть легкомыслен, и я не до конца доверяю ему.

— Забудьте все это. — Я потрепал его по руке. — То есть забудьте об убийстве. Пусть об этом теперь беспокоится Ниро Вулф. Вы выбрали сегодня утром четверых новых членов?

— Да.

— Мне любопытно: что Мальфи? Прошел он?

— Мальфи? В «Les Quinze Maîtres»? Боже упаси, нет!

— О’кей. Мне просто было интересно. Идите в кухню и наслаждайтесь. Я все передам Вулфу.

Он кивнул и исчез. Прошло уже больше часа, с тех пор как я покинул «Апшур», и я со всех ног бросился туда.

После солнца комната Вулфа показалась мне мрачной. Здесь побывала горничная, постель была застелена, и все лежало на своих местах. Вулф сидел в большом кресле у окна и хмурился на последнюю страницу своей речи. Еще в прихожей я начал напевать, чтобы он понял, что все хорошо, а теперь подошел проверить повязку. Она была в порядке. Следов свежего кровотечения не было.

— Все устроилось, — отрапортовал я. — Серван посвятил в детали Моултона. Все шлют наилучшие пожелания и жаждут вас видеть. Серван собирается прислать нам подносы с ланчем. Жаль, что вы тут закупорены. Погода чудесная. Наш клиент пользуется этим и уехал кататься верхом.

— У нас нет клиента.