Слишком много поваров

— Его спросите, — пожал я плечами.

— Так что он сказал?

— Я же уже все рассказал. Он спросил меня, мертв ли Ласцио, и я убедился в том, что да, мертв. И тогда он попросил меня позвать Сервана.

— И это все, что он сказал?

— Ну, он еще отпустил замечание про приятную поездочку. Порой он не может сдержать сарказма.

— Мне кажется, это чересчур хладнокровно. У него были причины не расстраиваться по поводу смерти Ласцио?

Я резко сбавил обороты. Если из-за меня мы внезапно попали бы в центр внимания, Вульф меня никогда бы не простил. Я-то знал, зачем Вульф позвал меня одного и осведомился насчет состояния моей памяти. Ему было известно, что важных свидетелей могут не выпускать из штата или обязать вернуться дать показания в суде. И то и другое противоречило его представлениям о приятной жизни. Признаюсь, мне было нелегко сохранять серьезный вид при беседе с простофилей, попавшимся на пролитую в вагоне-ресторане газировку. Но, хотя я не имел ничего против Западной Вирджинии, я вполне разделял желание Вульфа уехать вовремя и лишний раз не возвращаться.

— Конечно же, не было, — ответил я. — Он не был с ним знаком раньше.

— Произошло ли в течение дня что-либо, что сделало бы его равнодушным к судьбе Ласцио?

— Насколько мне известно, нет.

— Было ли ему или вам известно о предыдущем покушении на жизнь Ласцио?

— Мне не было, а его спросите сами.

Из дружбы и долга Толман выбрал долг. Он облокотился на стол, наставил на меня палец и сказал противным голосом:

— Вы врете.

Шериф за его спиной насупился, и атмосфера в комнате резко накалилась.

— Я вру? — удивился я.

— Да, врете. Что миссис Ласцио рассказала вам с Вульфом, когда она приходила вчера днем к вам в номер?

Я постарался не выдать своего удивления и хоть и растерялся, но лишь на мгновение. Неважно, как и сколько они узнали, выбора не было. Я сказал:

— Она рассказала нам, что ее муж рассказал ей, что он обнаружил в сахарнице мышьяк и высыпал его в раковину. Она хотела, чтобы Вульф оградил ее мужа от опасности. Также она сказала, что ее муж велел ей никому об этом не рассказывать.

— Что-нибудь еще?

— Это все.

— Вы же только что мне сказали, что вам ничего не известно о предыдущем покушении на жизнь Ласцио?

— Верно.

— И что же? — продолжал он тем же противным голосом.

Я широко ухмыльнулся.

— Послушайте, мистер Толман. Я не собираюсь играть с вами в игры, даже если б и хотел. Но обратите внимание на пару вещей. Во-первых, не обижайтесь, конечно, но вы просто зеленый юнец, вас избрали прокурором впервые, а Ниро Вульф распутывал такие дела, о которых вы и не слыхивали. Вам хорошо известна его репутация. Даже если бы нам с ним и было известно что-то, что могло бы навести вас на след, а нам ничего такого не известно, то вам все равно не удалось бы выжать из нас эти сведения против нашей воли, мы слишком опытные. Я не хвастаюсь, просто объясняю вам, как обстоит дело. Взять мое утверждение насчет покушения на Ласцио. Я утверждаю, что не знал ни о каком покушении. Все, что мне известно, это рассказ миссис Ласцио о том, что ее муж рассказал ей, что он обнаружил в сахарнице что-то помимо сахара. Откуда он мог знать, что это мышьяк? Ласцио не отравили, а зарезали, и, по моему опыту...

— Ваш опыт меня не интересует, — все тем же противным голосом. — Я спрашивал, не припомнили ли вы чего-либо, что может иметь отношение к убийству.

— Я же говорю, миссис Ласцио рассказала нам...

— Мы к этому еще вернемся. Что-нибудь еще?

— Нет.

— Вы уверены?

— Конечно.

— Приведите Оделла, — приказал полицейскому Толман.

Так вот оно что. Хорошенькие друзья водятся на землях старой доброй Ручки от Сковородки, нечего сказать. (По словам сыщика курорта Гершома Оделла, так по-доброму называют здешние места.) Я снова растерялся и уже не был уверен, сумею ли выкрутиться на этот раз. Пока я собирался с мыслями, мой приятель вошел в сопровождении полицейского. Он встал так близко от меня, что я мог бы не вставая залепить ему в морду. Моего возмущенного взгляда он старательно избегал.

— Оделл, — обратился к нему Толман. — Повтори, что этот человек рассказал тебе вчера.

— Он сказал мне, что Филиппа Ласцио собираются убить, а когда я спросил, кто именно, он ответил, что все по очереди, — хрипло ответил сыщик, глядя в сторону.

— Что еще?

— Это всё.

Толман повернулся было ко мне, но я опередил его и ткнул Оделла пальцем под ребро так, что он подпрыгнул.