Слишком много поваров

Киф, второй участник пари с Серваном, подошел к нему и требовательно спросил:

— Ну как?

— Нам было сказано не переговариваться. Могу лишь заметить, что я говорил Ласцио, что соли лучше бы поменьше, а он меня не послушал. Но даже так я буду в высшей степени удивлен, если окажется, что я хоть раз ошибся.

Киф повернулся и взревел на всю комнату:

— Лизетта, любимая моя племянница, опаивай их всех ликерами, будь убедительна и неотразима!

— Твоя очередь, Лоренс, — улыбнулся Серван.

Седой старик прошел в банкетный зал. Я понял, что дело затянется надолго. Констанцу позвал отец, и я решил узнать, как это — танцевать с женщиной-омутом. Я подошел в угол с радио, где Вукчич все еще сидел подле нее, но успеха не добился. Она окинула меня равнодушным взглядом своих томных миндалевидных глаз и заявила, что у нее болит голова. Я не хотел сдаваться и пошел искать другую партнершу, но никого подходящего не нашлось. Лио, китаянка Койна, куда-то незаметно ушла, а Лизетта восприняла указание Кифа слишком буквально и обходила присутствующих с подносом, уставленным рюмками. Приглашать же мамашу Мондор я не решился, опасаясь возможной ревности Пьера. Ну а Констанца... Я вспомнил о детях, что ждут меня дома и представил, как моя рука обвивается вокруг ее талии и желание поближе разглядеть ее глаза и полнее насладиться ее манящим ароматом становится непреодолимым, и решил, что было бы нечестно так поступить по отношению к моему старому другу Толману. Я еще раз неодобрительно взглянул на Вукчича, который сидел рядом с Диной как приклеенный, и устроился в большом кресле, которое освободила Лио Койн.

Кресло оказалось очень удобным, и я прикрыл глаза, но гул голосов вокруг не давал окончательно погрузиться в сон. К тому же в голову лезли назойливые мысли о том, как это им удается после всей этой груды уток и прочих яств умять в себя еще по девять кусочков голубиного мяса в разных соусах. Я проснулся, то есть, конечно, открыл глаза, от громкой музыки. Дина Ласцио склонилась над радиоприемником и выкручивала громкость, а Вукчич стоял наготове. Она выпрямилась, прижалась к нему, и они закружились в танце. Через минуту их примеру последовали Киф с Лизеттой Путти, а затем и Луи Серван с Констанцей. Я огляделся. Беррэна не было видно, так что, видимо, была его очередь. Я скрыл зевок, слегка потянулся, не поднимая рук, встал и подошел к Вульфу, который беседовал с Пьером Мондором и Лоренсом Койном в углу комнаты. Там стояло свободное кресло, и я его занял.

Вскоре из банкетного зала вышел Беррэн и прошел к нам. Я увидел, как Серван, продолжая танцевать, подал знак Вукчичу, что настала его очередь. Вукчич кивнул, но не показал и виду, что собирается выйти из клинча с Диной. Беррэн хмурился.

— Ну как, Жером? — спросил Койн. — Мы уже оба там были. В номере третьем не хватает шалота, так?

— Мистер Вульф еще не пробовал, — возразил Мондор. — Он идет последним.

— Я не помню, что под каким номером, — проворчал Беррэн. — Мой список уже у Луи. Боже правый, мне стоило большого труда сдержаться в присутствии этого пса с его ухмылкой. — Его передернуло. — Я не смотрел на него. Я ему и слова не сказал.

Они продолжили беседу. Я слушал вполуха, наблюдая за более интересным зрелищем. Серван уже дважды безрезультатно просигналил Вукчичу, что настала его очередь пробовать соусы. Со своего места я мог видеть, как именно Дина улыбается Вукчичу, и от меня не укрылось то, что мамаша Мондор тоже это заметила и начала терять интерес к вязанию. Наконец Серван поклонился Констанце, оставил ее и направился к другой паре танцоров. Его благородство и воспитание не позволили ему применить силу, и он просто встал у них на пути, вынудив их остановиться и разомкнуть объятия.

— С вашего позволения, лучше не нарушать очередность, — произнес Серван.

Похоже, Вукчич успел протрезветь. Во всяком случае, он не хотел грубить Сервану. Он махнул головой, откидывая назад свою гриву, и рассмеялся.

— Но я решил, что не пойду. Я решил присоединиться к бунту Блана. — Чтобы быть услышанным, ему пришлось перекрикивать радио.

— Но, дорогой мой, — мягко возразил Серван. — Мы же цивилизованные люди, а не малые дети.

Вукчич пожал плечами и повернулся к партнерше.

— Как ты думаешь, Дина, мне стоит поучаствовать?

Она подняла на него глаза и шевельнула губами, но недостаточно громко, чтобы я мог расслышать. Он снова пожал плечами, повернулся и вошел в банкетный зал. Она посмотрела ему вслед и снова села у радио, а Серван продолжил танцевать с Констанцей. Через несколько минут, в половине двенадцатого, передача закончилась. Зазвучала реклама жевательной резинки, и Дина выключила приемник.

— Мне поискать другую станцию? — спросила она.

Но желающих танцевать больше не нашлось, и она оставила приемник в покое. В нашем углу Вульф сидел с закрытыми глазами, откинувшись назад, а Койн рассказывал Беррэну о заливе Сан-Франциско. Из холла вошла его жена-китаянка, огляделась, просеменила к нам, сунула Койну под нос указательный палец и велела поцеловать его, потому что она больно прищемила его дверью.