Слишком толстая, слишком пошлая, слишком громкая

Незадолго до того Ким Кардашьян, приемная дочь Дженнер, взорвала интернет, опубликовав в журнале Paper снимки в обнаженном виде. Настала очередь Кейтлин. Ее новый аккаунт в «Твиттере» собрал миллион подписчиков быстрее, чем у президента Обамы; статья с фотографиями на сайте побила рекорды Vanity Fair: более 6 миллионов уникальных просмотров.

Но была и обратная сторона. В Pittsburgh Post-Gazette, например, ее назвали «бородатой леди» и написали, что, «пока одни превозносят Дженнер за храбрость, другие пожелали бы ей оказаться чуток трусливее»[294]. На позитивные отзывы сыпались вполне ожидаемые анонимные комментарии («Такое вообразить невозможно, это противно библейским законам и естеству»), некоторые опасались, что прослывут фанатиками, если не признают этой трансформации. И все-таки отношение в целом сформировала реакция семьи (Кендалл, дочь, твитнула: «Теперь ты свободна, прелестная пташка», Ким воскликнула: «Какая красота! Будь счастлива, будь горда, живи СВОЕЙ жизнью!») и друзей-знаменитостей. Леди Гага: «Кейтлин, спасибо за то, что ты есть в нашей жизни, и за то, что ты меняешь сознание людей!»; от Эллен Дедженерес: «Ради всего мира я надеюсь, что все мы будем такими же храбрыми, как @Кейтлин Дженнер»; от Марии Шрайвер: «На территории женщин зазвучал новый отважный голос – голос @Кейтлин Дженнер. Будь собой и будь счастлива!»

Если почитать тщательно сформулированные высказывания в определенном сегменте интернета, то возникает впечатление, что трансформации бывшего олимпийца, этого образца мужественности, ждали много лет. За год до этого появление Лаверны Кокс [295] на обложке журнала Time назвали «переломной точкой для трансгендеров»; в январе того же года «Очевидное»[296] получает премию «Золотой глобус» в номинации «лучший сериал»; мемуары Дженет Мокк «Переосмысление реальности» стали бестселлером в списке New York Times. Можно, конечно, возразить, что ничего нетрадиционного в Дженнер нет: да, она трансгендер, но при этом удивительно женственная, с идеальной прической, красуется на обложке гламурного журнала: какая уж тут непокорность!

Но это крайне оптимистичный и даже близорукий взгляд на положение трансгендеров в современном обществе. Трактовать высказывание о «переломном моменте» как утверждение, что Америка полностью готова принять трансгендеров, – это закрывать глаза на лавину трансофобии, заполонившую не только отдельные пространства в интернете, но и общество в целом, в том числе и среди тех, кто поддержал Кейтлин Дженнер.

* * *

Дженнер фактически стала представителем всего транссообщества, но в нем к ней отношение двойственное – и не только из-за ее привилегированности, поддержки политиков-трансофобов и отсутствия того опыта, через который прошли другие трансгендеры. Дело еще и во внешности Дженнер, которая соответствует понятию транснормативности. Транснормативность – это представление о том, что успешным транссексуалом является тот, кто транссексуалом не выглядит. Транснормативный человек – этот тот, которого общество может признать за представителя выбранного тем пола, поскольку он соответствует общепринятым стандартам женственности или мужественности.

Но соответствие этим стандартам требует как культурных, так и финансовых вложений. В результате наиболее транснормативные – это белые, физически здоровые люди с доходом выше среднего. Те, кто обладал большими привилегиями до перехода, сохраняют свое положение и после него: им проще найти свое место, устроиться на работу, выглядеть достаточно «хорошенькими» для журнальных обложек, и у них меньше причин для опасений. У трансгендеров – своя иерархия, и Дженнер находится на ее верхних ступенях.

К тому же важно соответствие определенным правилам сексуального и культурного поведения, свойственного каждому из полов. Человек в процессе перехода подвергается стрессу: ему все время напоминают, что двойной статус подрывает устои американского общества. Тогда как человек, прошедший переход полностью, наоборот, вписывается в эти устои.

Ни в чем не упрекая Дженнер, нельзя не отметить напряжение, возникшее вокруг ее персоны. Она стала самой знаменитой из трансгендеров не только из-за лидерских качеств или знания истории и политики трансгендерного движения, но и благодаря преимуществам своего положения как бывшего олимпийского спортсмена и как члена одной из наиболее известных семей Соединенных Штатов.

Больше чем чего бы то ни было Дженнер хочет состояться как женщина. Она считает, что самый быстрый путь и для нее, и для трансгендеров вообще – это стать «новой нормальной». С учетом прошлого Дженнер понять ее нетрудно: последние тридцать лет она прожила в страхе, боясь разоблачения. Для нее, как и для многих других, транснормативность – это способ избежать общественного осуждения.