Сливки

– Верится с трудом. Сначала вы читаете учебники про него, а потом даже не утруждаетесь что-нибудь узнать о судьбе исторической личности.

– Поверьте, это не самая интересная часть истории. Да, прогресс, в том числе и ускоренный господином Ждановым, приблизил человечество к апокалипсису, но истоки уходят гораздо глубже в историю и там все намного любопытнее. Я расскажу вам об этом, если интересно, когда мы будем на перевалочной базе. Там у нас появится намного больше времени на разговоры, чем сейчас.

– А как я найду своих детей?

– Никак. Они сами найдут вас. Мы будем анонсировать и широко освещать слив каждого достойного гражданина из прошлого. Если ваши дети были в сознательном возрасте на момент своего слива, то они вас узнают.

– Они будут старше меня, – не унималась я.

– Это помешает вам их любить? Хорошо и тепло к ним относиться, дружить? Думаю, каждый ребенок гордился бы такой молодой и красивой мамой, как вы.

– Ну, не настолько же…

– Это лучше, чем ничего. Ведь вы согласились на слив именно потому, что сами так думаете.

– Да, – соврала я.

На самом же деле во мне раненой птицей трепыхалась надежда все изменить. Я не имела ни малейшего понятия, как это сделать, но жизненный опыт подсказывал мне, что лучше оказаться поближе к тому, кто у руля. А командовали парадом сейчас явно люди из будущего.

Оставшись здесь, я бы точно лишила себя всякой вовлеченности в процесс.

Ну и, конечно, непозволительно было лишать себя возможности убедиться, что с моими детьми все в порядке и перекинуться парой слов с Владом. Да, последнее было на удивление заманчивым.

Поразмыслив немного, я сказала:

– Вы знаете, что за вами следят? Сегодня меня уже уличили в нашем общении.

– Да, мы заметили. Вы поэтому изменили место встречи?

– Отчасти.

– Мы все уладили. Перенесли портальное окно в другое место, чтоб не ходить старым маршрутом.

– Вы кого-нибудь уже слили? По новому методу?

– Несколько человек. Мы пока по большей части присматриваемся. Каждую кандидатуру нужно согласовывать.

– С кем? С Богом?

– Нет. С Димитриусом. Я говорил вам про него.

– Угу. Ваш главный шарлатан. Помню. Значит, я еще не утверждена?

Почему-то именно в этот момент, осознав, что мой слив, еще, быть может, под вопросом, я вдруг панически испугалась не попасть на эту чертову базу, на этот мосток в будущее.

– В вашем случае это, скорее, формальность. Но подождать придется.

– Сколько?

Раджа посмотрел за горизонт, производя нехитрые расчеты. Усиливающийся ветер развевал его безупречные арабские кудри.

– Дня через два у нас планируется большая вылазка. Это значит, что мы высадимся в прошлом на несколько дней. Чтобы спасти как можно больше достойных людей. А потом мы все вместе отправимся на базу.

– Значит, еще неделя-две? Меня со дня на день начнут доканывать расспросами.

– Вот видите, вы уже сами жаждите слива. Вам становится тесно и неуютно здесь. Это нормально для человека с вашим КПЖ.

– Чушь! Мне стало неуютно по вашей милости! А молчу я только потому что не хочу, чтобы кто-то еще пострадал. Так и передайте своим нервным однополчанам. Я никому ничего не рассказывала.

– Я знаю. И другим скажу. Чтоб вам было спокойнее.

Он повернулся ко мне широкой спиной и направился к выходу с крыши.

– Все? Уходите? – взволнованно спросила я, – Что мне делать?

– Наберитесь терпения и ждите.

Раджа скрылся за пожарным выходом, прикрыв за собой дверь. Проем озарила яркая вспышка. Я была готова поклясться, что солдат уже очень далеко.

Через два дня начались массовые волнения в связи с очередным вторжением. На этот раз оно затянулось. Каким-то чудом обходилось без жертв. Это было большим облегчением. Меня и без того не покидало ощущение, что я заключила сделку с дьяволом.

Несмотря на отсутствие агрессии со стороны солдат, был введен комендантский час, а из некоторых районов города, где вторженцы появлялись особенно часто, люди начинали эвакуироваться.

Раджа не торопился возвращаться за мной, но зато я успела проводить Алекса в последний путь в компании его немногочисленных родственников и друзей.

Матвей пришел на похороны с женой – миниатюрной и хрупкой, особенно на его фоне, шатенкой. Он многозначительно поглядывал на меня, но так ни разу и не заговорил, как будто принял мои предостережения всерьез. Тем лучше.

Я радовалась возможности проститься с Алексом. Тем более это прощание оказалось самым простым. Мне не пришлось ничего объяснять или врать.

В принципе, у меня оставалось время навестить Жанну и наведаться в Центр. Но я предпочла исключить контакт с живыми. И особенно утвердилась в этом решении, когда город заполонили вторженцы.

Я не знала, смогу ли взять что-то материальное с собой на перевалочную базу, но на всякий случай собрала небольшую сумку с самыми ценными и необходимыми вещами. Положила в нее несколько книг, все-таки впереди восемь месяцев ничегонеделания черт знает где, и альбом с фотографиями детей, который неизменно лежал на моей прикроватной тумбочке последние два года.