Сливовый календарь любви

Тандзиро. Ты что-то забыла?

Ёнэхати. Да, забыла кое-что сказать!

Тандзиро(удивленно). Ой, ты, Ёнэхати?

Ёнэхати. А что вы так удивлены? Было бы странно, если бы я не приходила в этот дом. Разве что вы повесите у калитки объявление: «Вход воспрещен всем, кроме Адакити».

Тандзиро. Ну что ты болтаешь вздор! Минуту назад ко мне заходил Санко, поэтому я… (Он имеет в виду артиста Сакурагаву Санко.)

Ёнэхати. А что, Санко-сан теперь носит прическу «симада»? Со мной номер не пройдет! Довольно! (Плеснув в чашку из глиняного чайника, она залпом это выпивает.) Бр-р, холодная… вода? Как глупо! Хоть бы огонь в хибати разожгли! Но вы, видно, слишком были заняты…

Тандзиро. Ну что ты разозлилась?

Ёнэхати. Могу сказать!

В сердцах хватает чайную чашку и швыряет ее о кувшин с водой – раздается звон.

Тандзиро. Успокойся! На улице услышат…

Ёнэхати. Это с госпожой Адакити надо таиться, а я вам – жена, мне стесняться нечего.

Тандзиро. Но ты говоришь ерунду, ревнуешь, как девчонка. Адакити что-то крикнула мне в окно, я даже не стал ей отвечать – а ты уже предполагаешь самое плохое.

Ёнэхати. Вот именно. Я предполагаю худшее. Вы говорите, она что-то крикнула вам в окно? А эта шпилька – ее она тоже в окно закинула? Вместо сигнала? Просто какая-то комедия в двух действиях!

Тандзиро. Ничего не понимаю. Что ты говоришь?

Ёнэхати. Чего же тут не понять! Взгляните – вот шпилька, которую всегда закалывает госпожа Адакити: лепесток сливы, а на обратной стороне вырезан иероглиф «ада». Как это здесь оказалось?

Тандзиро. Выдумываешь… Откуда здесь взяться подобным вещам?

Ёнэхати. Ну, мне это надоело! Раскройте же глаза и посмотрите сами!

Тандзиро. Но я представить себе не могу, как это здесь оказалось. Здесь что-то странное, а ты подозреваешь меня.

Тандзиро оправдывается, уверяет, что ничего не знает, а Ёнэхати, заливаясь горькими слезами, припадает к его груди, и некоторое время они стоят молча.

Ёнэхати! Прости меня… Послушай, что я скажу. Действительно, Адакити бывает очень любезна, а иногда даже заходит ко мне и заводит какие-то странные разговоры… Но разве я могу от тебя отвернуться, отдать свое сердце кому-нибудь другому? Положение мое такое жалкое, что я влачу свои дни у тебя на иждивении. И тем, что я перебрался из Наканого сюда, и тем, что могу удовлетворять каждодневные нужды, я обязан лишь тебе. Обязан каждым рваным халатом… Так что мне легкомыслие непозволительно. Это правда. Тебе не о чем беспокоиться!

Ёнэхати. Я лишь делаю для вас то немногое, что в моих силах. Это даже нельзя назвать помощью, ведь если считать, что мы супруги, то забота о вас – мой долг. Но существует девушка по имени О-Тё, а теперь еще… Ведь это я оказалась в жалком положении! Я старалась ни единым словом не дать вам почувствовать себя в клетке, как бывает с любовниками на содержании. Я так боялась допустить неловкость – и вот, вы все равно считаете…

Тандзиро. Столько глупостей сказать подряд! Я рад, конечно, когда ты строишь из себя женушку-хозяюшку, но хватит уж!

Притягивает ее к себе, но она отталкивает его.

Ёнэхати. Завтра вечером в Уватэ можете проделать это с Адакити!

Тандзиро. Что значит «завтра вечером»? Представления не имею, о чем ты говоришь!

Ёнэхати. Ах, не имеете представления? Тогда извольте взглянуть.

Достает какую-то записку.

Итак, завтра встретимся, как уговорились. К счастью, Ёнэ будет на празднике у Тобэя из Киба. Сказала, что с Имаскэ, Дайкити и Сакурагавой будет смотреть представление. Поэтому вечером приходи непременно. Если твой гость не отпустит тебя вовремя, долгожданная встреча не состоится. Поэтому обязательно уходи с банкета, как договаривались. Ёнэхати ни в коем случае не должна ничего знать.

Край, где были имена отправителя и адресата, оборван, но это письмо выпало из рукава Адакити вчера на празднике в одном доме. А писали письмо – вы, это ваша рука! Вы назначаете ей свидание! Все еще не поняли, о чем я говорю? Смотрите хорошенько!