Слой

— Грузись, мужики, — сказал Кротов.

На верхнеборской дороге он занервничал: позабыл свёрток к кладбищу, не бывал здесь лет десять, с похорон Сашкиной матери. Всё вокруг обросло дачами, коттеджами, плохо узнавалось, а спрашивать старика Дмитриева почему-то было неловко, хотя почему? Хорошо, что молчавший всю дорогу старик сам сказал в нужное время: «Здесь налево, за столбом».

Дачные ограждения как-то сразу нашли продолжение в кладбищенском заборе. Три тетки в телогрейках раскладывали на ящиках у входа венки, хвойные гирлянды, охапки бумажных цветов. У дверей конторы топтался служилого вида мужик, стучал в дверь, заглядывал в грязные окна.

— Инструмент взяли? — спросил старик Дмитриев. — Тогда пошли.

Забрав лопаты и прочее, они потянулись гуськом в глубь старого кладбища. Кротов крутил головой, искал глазами смотрителя или копалей и не находил никого. Старик шел небыстро, но уверенно. Топавший вторым Лузгин кутался в большую, не по размеру, старую куртку, вполголоса говорил о чем-то с Комиссаровым. Валерка Северцев нес лопаты охапкой, и Кротов пожалел его хорошие ботинки и кожаную куртку: видно было, что Валерку сорвали с работы, не успел переодеться — а теперь обязательно уделается глиной. Кротов снова заозирался, бросил внимательный взгляд на оставшийся у конторы «джип»: разбомбят его бичи — не кладбищенские, так дачные!

Низкая черная ограда тонула в снегу, прослеживалась пунктиром. Слева от запорошенного дешевого памятника было чистое пространство. Старик Дмитриев снял шапку, постоял недолго, глядя на памятник с выцветшим снимком под стеклом, вернул шапку на место и сказал:

— Вот здесь копайте. Для себя оставлял. Вот уж не думал, что сын будет здесь лежать.

— Надо бы найти кого, разрешения спросить… — начал Кротов, но старик сказал, не поворачиваясь:

— Копайте. Это мое место.

— А вы-то как? — спросил Кротов.

— Я себе место еще найду, — сказал старик.

— Ох, извините, я не о том, — смутился Кротов. — Может, вас в город отвезти? Вы не волнуйтесь, мы как-нибудь сами справимся. Там же прощание с двенадцати в… этом, в ритуальном зале.

— Туда-сюда мотаться — не успеете. Я тут останусь. Пособлю, если что.

— Вам же нельзя…

— Знаю, что нельзя, — сказал старик Дмитриев.

— Тогда я позвоню, что вы остаётесь.

— Не надо звонить. Я им сказал, что здесь буду.

Все места вокруг ограды были заняты могилами, даже снег было некуда сбрасывать, и Кротов еще раз мысленно послал подальше привередливого старика и вспомнил аккуратную готовую яму на Червишевском. «Какая разница, метр или километр между гробами?» — подумал он, а вслух сказал:

— Пойду машину подгоню поближе.

Когда Кротов заводил «джип» между воротными столбами, из-за конторы выскочил серый мужичок, замахал руками перед капотом. Кротов притормозил, опустил боковое стекло.

— Ты куда это, мужик? — заорал серый. — Давай, заворачивай! Крутой, что ли? Вот, бля, разъездились тут.

В другой ситуации Кротов врубил бы спрятанную под капотом милицейскую сирену и серого ветром бы сдуло.

Он знал этот контингент, наглый до первого встречного рыка, но они действительно влезли на кладбище нахалом и не в срок, а потому Кротов вышел из машины, как равного, обнял мужика за плечи. Тот дернулся, сука дешёвая, опять заорал, но Кротов вынул толстый бумажник и снова обнял серого, потащил за собой к конторе, шепча ему на ухо приятные слова: мол, пролетаем, начальник; уважь — не забудем…

Мужичок взял деньги (Кротов бросил ему пачку на стол: «Хватит?»), начиркал шариковой ручкой бумажку, дал расписаться.

— Лады, — сказал серый. — Разрешаю. Заступ дать? Он у меня один. Свой, фирменный.

Кротов сунул мужику еще сотенную и спросил:

— А сам не поможешь?

— У меня две своих до обеда. Успею — помогу.

— Заплатим еще, начальник!

— Так, бля, плати — не плати, а больше, чем можешь, не выроешь! — весело сказал мужичок. — Напарник появится — к вам пошлю. И лопат добавлю.

Кротов подогнал «джип» как можно ближе, натянул комбинезон, надел обрезанные валенки прямо поверх ботинок и вылез из машины с тяжелым заступом в руках. Комиссаров уже отмахивал в сторону снег совковой лопатой. Северцев долбил штыковой землю в расчищенном изголовье будущей могилы. Лузгин курил в пригоршню, поглядывая на стоящего столбом старика Дмитриева.

— Анатолий Степанович, вы бы шли в машину, замерзнете, — посоветовал Кротов.

Старик не ответил, молча смотрел куда-то сквозь деревья.