Слой

Самое интересное, что перечисленные убийства произошли в тот период, когда Е. еще находился в больнице. Администрация уверят, что отлучиться из отделения Е. не мог, отсюда следует вывод, что в Москве орудует целая преступная группа или, если угодно, группа душевнобольных. Что же это? Месть отчаявшихся безумцев? Умелая инсценировка?

Правоохранительные органы, как всегда, обещают разобраться. Однако нашу гипотезу относительно связи между этими преступлениями милицейские чины восприняли с улыбкой. Есть подозрение, что следствие по делу об убийстве В. М. Кочергина поручат не самому даровитому из московских сыщиков и вскоре мы услышим о новой трагедии.

Вы, вероятно, заметили, что мы не назвали номер первый. Первым в списке маньяка стоит некто Нуркин. Готовя этот материал, мы обратились за справкой в МВД России, где нам сообщили, что среди погибших и без вести пропавших за последнее полугодие Нуркин не зарегистрирован. Остается уповать на то, что потенциальная жертва знала о готовящемся покушении и предприняла необходимые меры.

Пользуясь случаем, обращаемся ко всем гражданам, носящим фамилию Нуркин или ей созвучную. Берегитесь! Ваша жизнь в опасности!

Мы призываем к бдительности не только Нуркиных, но и всех москвичей. Будьте предельно внимательны! Неизвестно, насколько обширен список маньяка Е. Что, если в нем не восемь фамилий, а девять? Десять? Сто? Возможно, кого-то из нас он просто не успел вписать, но это мы выясним не раньше, чем он будет пойман. А пока Е. разгуливает по городу.

Кто девятый?.."

Костя бросил газету на землю и придавил ногой. Нуркина предупредили. Какой-то сраный журналистишка... И ведь не из гуманизма, сволочь, статейку накропал — популярность зарабатывает. Дай ему волю, так он не восьмерых, он миллион похоронит, лишь бы гонорар отработать. Фактически именно это он и сделал. Как раз миллион. Примерно во столько обойдется возвышение Нуркина. Банкира с писателем ему жалко. Панкрашина ему, видишь ли, жалко. А остальных?

Константин пошел дальше, но, поравнявшись с очередной палаткой, не выдержал и прилип к витрине.

— Э-э... мне, пожалуйста, вон ту коробку конфет, пакет чипсов... большой... нет, давайте два... вот это печенье... оно хорошее?.. ага, давайте... и водичку какую-нибудь... только не фанту, лучше колу. Сколько? Сто пятьдесят? Как удачно — ровно и без сдачи... Сейчас, сейчас.

Он сунул ладонь под пиджак и обхватил рифленую рукоятку. Это легко. За жратву — это почти то же самое, что за идею. Он ведь не грабит — так, покушать. Дома только кислые щи и скандал.

Дома он никто, а здесь — человек с черным пистолетом.

— Извините, девушка, я передумал. Нет, ничего брать не буду. Извините.

Константин резко развернулся и зашагал к Садовому. Есть хотелось нестерпимо, но теперь он испытывал от голода какое-то наслаждение. Другой на его месте мог бы сказать, что он чего-то там в себе сохранил, что отошел от края, но Костя красивых слов не любил.

«Кочергин, значит», — подумал он и мысленно поставил еще одну галочку.

* * *

Проснуться и ждать. Не открывать глаз, пока не назовут по имени. Они должны это сделать, пусть даже он успеет намочить штаны — психу простительно. Они напомнят, кто он такой, иначе как он узнает? Без блокнота — никак. Не стоило его вчера оставлять, ведь было же в запасе время. Где он теперь, со всей биографией? Ясное дело, у ментов. Хорошо хоть адреса с телефонами не записаны — лишь те, что принадлежали человечку на «БМВ». Вот его пусть и крутят, раз он крутой.

Почему молчат Борода и Зайнуллин? Кто еще скажет, если не они?

Все по новой. Без блокнота он пустышка. Хотел вчера купить какую-нибудь тетрадь, да где ее возьмешь в два часа ночи? Не громить же магазины ради такой мелочи.

— Доброе утро, Петр. Спасибо.

Петр разлепил веки и не удивился: естественно подвал. Сам же вчера выбрал. Крысами воняет так, что блевать охота, но остальные были еще хуже: в одном червивый скелет собаки, в другом канализацию прорвало, дерьма — на полметра от пола. Петр прокрутил в памяти вчерашний день и понял, что зря боялся. Вчера, позавчера и все остальное было на месте — целиком. Вот только автомат куда-то пропал.

Он попытался перевернуться на спину, но руки во сне затекли так, что совершенно не двигались.

— Спокойненько, — вкрадчиво произнесли за ухом и приставили к затылку что-то прохладное. — Сейчас мы медленно поднимемся и очень медленно, очень спокойно выйдем на улицу. Шалить не нужно, у нас все прикрыто.

Петра поставили на ноги и повели через сумрачную галерею с укутанными в гипс трубами. Он скосил глаза на боковую дверь и услышал:

— Вторую тоже заблокировали. Ты специалист, но сегодня тебе не повезло. Так что успокойся и шагай. Медленно.

Рядом, не опуская какой-то машинки вроде «ингрэма», двигался жилистый парень с головным радиомикрофоном. По другую сторону шел второй, также с оружием и большим пластиковым, мешком, в котором угадывался «АКС». Уже без магазина. Сзади шуршал сухой мусор — там был кто-то еще, возможно, двое.

Руки шевелились, но слушаться отказывались.