Слой

— Уже готово, — сообщил Немаляев. — А ты говорить не хотел, Еремин. И не надо ничего говорить. Мы сами с языками. Веди сюда.

Телохранитель подал знак, и к столу подтащили какого-то измочаленного мужика. Немаляев взял его за волосы и показал Петру.

— Встречались?

Петр пригляделся. Если смыть кровь и убрать черные мешки под глазами, то получится... Да, это был Сапер — избитый до полусмерти, неспособный стоять на ногах, неузнаваемый.

— Где вы его?..

— Пасся неподалеку. Джипы он любит, дешевка. Еще бы на танке прикатил.

Петр ощутил прилив чего-то странного, слегка похожего на благодарность. Когда считаешь человека полным дерьмом, а он оказывается не таким уж...

— Не угомонятся никак, — сказал Немаляев. — Воевать желают. Тебя небось Маэстро обрабатывал? Он у них на подхвате. Ты вот что, Еремин. Чего с собой принес? Показывай.

Петр выложил на стол пластмассовый нож и пакетик с отравой.

— И этим ты меня собирался зарезать? Комик, Петя. Ну-ка, попробуй. Не стесняйся, здесь все свои.

— Что?

— Перышко, говорю, попробуй. Пусть Маэстро от тебя привет получит. Да и мне спокойней будет. Сапер закрыл глаза и мелко задрожал.

— Как там жена с сыном? — спросил Петр.

— В порядке, — сквозь зубы ответил тот. — Но если ты... тогда Маэстро обозлится. Тогда твоей бабе...

«Спасибо за эти слова, — подумал Петр. — Теперь мне тебя не жалко».

— Вместе с приветом передай Маэстро следующее, — велел он. — Ни жены, ни сына у меня никогда не было. И вижу, что к счастью.

Он замахнулся, но один из охранников перехватил его руку и вежливо изъял нож.

— Пачкать заведение не будем, — проговорил Немаляев. — Считаю, что тест на лояльность ты прошел. Получи приз: по Москве шляется некто Константин Роговцев. Я так понимаю, этот бешеный из твоей братвы. Трупов на нем больше десятка, многие — из черного списка.

Петр постарался удержать чувства внутри.

— Каменное лицо, да? Молодец, слушай дальше, — сказал Немаляев, кладя руку ему на плечо. — Башня у твоего хлопца поехала так, что не приведи господь. Все адреса он узнал через справочное бюро на Киевском вокзале. То есть буквально подошел со списком из тридцати фамилий. Бабка в справочной сидит тупая-претупая, но уж такого клиента грех не запомнить. Исполнял он обычно грязно, дальше некуда. Почему менты его не взяли раньше — ума не приложу. Наверно, не думали, что можно вот так, запросто, ходить по адресам и мочить. Мы и сами обалдели. Ну а когда собрались с ним потолковать, те же менты и спугнули. Как его упустили — вообще позор. Стыдно мне за ментов за наших. Так что у него дома своего Роговцева не ищи, но знай: где-то он бродит. Ну? Счастливо, Петя. Маэстро не бойся, к утру я его достану.

Петр напряг правую ногу — второй стилет, приклеенный к телу чуть пониже фальшивого кармана, отозвался уколом. Немаляев находился совсем близко, почти вплотную. Сейчас можно успеть. Руку в карман — не опасно, кинжал плоский. Никто не заметит. Потом два движения: вверх и вбок. Сердце открыто. Лезвие войдет легко. Его убьют — да, несомненно, — но он знал это заранее. Немаляев того стоит. Вор в законе, видите ли... Или... ведь правда же вор. Всего лишь. Не вице-премьер, не помощник диктатора. Да и не диктатора вовсе. Кто здесь Нуркин? Никто... Тогда зачем все это?

— Деньги есть? — заботливо спросил Немаляев. — Играл ты сегодня неважно.

— Как умею. А денег подкинь.

Немаляев, не глядя, отщипнул от зеленой пачки и вложил ему в ладонь.

— Сильно не мудри, отдайся интуиции. Есть мнение, что Роговцев не один, возможно, с ним кто-то еще из Ополчения. Помни: ваши головы мне не нужны. Я домой хочу, — по-детски закончил Немаляев.

Петр скомкал купюры и, не прощаясь, пошел к лестнице.

Через две минуты охранник Немаляева ответил на звонок мобильного телефона и, выслушав короткий доклад, передал:

— Сел в тачку и уехал.

Лежащий Сапер шевельнулся и довольно бодро поднялся на ноги.

— Гамлет, чистый Гамлет, — хохотнул Немаляев.

— Выпить налейте, — попросил Сапер, отдирая грим и сплевывая на пол что-то натурально красное. Посетители бросили свои игры и, возбужденно гомоня, начали стягиваться к центру. Немаляев поднял палец и, дождавшись тишины, набрал номер.

— Маэстро? С этого момента в город ни ногой... Да, все склеилось... Кажется, да... С бабой? Убивать нет смысла, отпускать нельзя. Пусть у тебя сидит... Да, и пацан тоже. Пригодятся еще... А?.. Так... так... Да, это смешно. Ну все, отбой.

Он отключил трубку и бросил ее на стол.

— А что с Бакеном делать? — спросил кто-то.

— Погоди. Друзья мои, у нас еще одна новость. Из разряда «в мире животных». Только что Маэстро звонил какой-то Широков из какой-то там партии.

— И чего ему надо?

— Крыша ему нужна, вот чего!

— А толку с него?

— Партия, глупыш! Это тебе не оффшорная компания. Это круче. Сами пришли, честь по чести.

— Как хоть называется?

— Тебя это сильно колышет? Меня не очень. Взяли по стаканчику. От триппера никто не лечится? Тогда взяли все, это приказ. За нашу партию!

— А что с Бакеном делать? — повторил кто-то.

— Сам виноват. Полез, куда не звали. Вывези за город, и в реку.

— Так он же не утонет. Он же Бакен.