Слой

Петр помялся и сел в машину. Некоторое время он еще переживал за Людмилу, но водитель заболтал его анекдотами, и Петр отвлекся. Через две сигареты он уже не мог воскресить в памяти ее прическу, а еще через две вся она превратилась в какой-то абстрактный символ. Он помнил только то, что переспал с неплохой женщиной, и этого было достаточно.

Глава 14

Костя встал рано. Борис еще спал — моргал закрытыми глазами и что-то бессвязно бубнил. Константин постоял над его кроватью, определяя, не прикидывается ли, и пошел умываться. За неимением щетки почистил зубы пальцем и, долго сомневаясь, решился наконец воспользоваться хозяйским станком. Бриться чужим лезвием было противно, но наблюдать торчащие под носом волосы — противней сто крат. Перед глазами все стояли идиотские усы учителя географии. Константин свирепо посмотрел в зеркало и погрозил кулаком. Позавтракав остатками вчерашнего пиршества, он разыскал в прихожей сумку и достал из нее нож. Затем смочил брусок и, положив его на газетку, принялся не спеша править лезвие. Затачиваясь, сталь нежно посвистывала, и от этого звука на душе становилось теплей. Константин помнил о винтовке и пистолете, спрятанных в одной из подсобок метростроевцев, но чем больше проходило времени, тем меньше оставалось надежды на то, что оружие его дождется. Рабочие, диггеры, бомжи — да мало ли кому приспичит залезть в инструментальный ящик.

С ножичком как-то сподручней. Кондовый, без всяких излишеств, несомненно бытового назначения. Менты, конечно, могут придраться, но это все же не «ствол».

Костя оторвался от своего занятия и проверил лезвие на ноготь. Да, к ножу претензий не будет. Первый же мент грохнет его на месте, причем без зазрения совести. Гора трупов, как выразился Борис. Детей иногда спрашивают: четыре — это куча или не куча? Насчет четырех неизвестно, а четырнадцать — точно куча.

За стенкой было слышно, как проснулся Борис. Охая и задевая ногами стулья, он оделся и вышел на кухню.

— Ранняя птаха? Брусок у тебя дерьмо. У меня швейцарская точилка, возьми в том шкафчике.

Константин, не вставая, дотянулся до дверцы и поставил перед собой коробочку, похожую на ручную кофемолку. Разобравшись в ее устройстве, он Уважительно поцокал языком и за несколько минут переделал свой нож в финку с жуткими вертикaльными желобками. Балансировка, и до этого никакая, пропала напрочь, но метать ножик Костя не собирался. Он вообще не планировал пускать его в ход, просто имел привычку не выходить в город без оружия.

— А что, правда есть такая улица — Народного Ополчения? — спросил он, перекрикивая дрызготню в ванной.

— Где-то в Щукине, — ответил Борис, высовываясь из-за двери.

— Сколько туда ехать?

— Отсюда? Полчаса.

— А число сегодня девятое.

— Девятое, — подтвердил Борис, отдуваясь и закрывая воду.

— Так... — Константин посмотрел на часы. — На все про все тебе пятнадцать минут. Бензин есть? Хорошо. Тогда хавай, и поскакали.

— Не понял. Я тебе кто — холоп?

— А тут и понимать нечего. — Возмущенный тон Костя пропустил мимо ушей. — Поедем с этим встречаться, с «больным Е.».

— Вы с ним как — созвонились или ментальный контакт наладили? — с сарказмом произнес Борис.

— Ментальный. Все, что нас объединяет, — это участие в Народном Ополчении. Но улица может быть большая. Первый вопрос: где? Ну? Глухо? Пошевели извилинами.

— Я там был-то всего пару раз...

— Ну и что? Я вообще не был. Я с тебя не место спрашиваю, а принцип. Допустим, решили мы друг друга найти. У какого дома искать будем? Ну?.. Если сегодня девятое.

— А-а... Понятно.

— Второй вопрос — во сколько.

— Ясно, ясно. В девять, да? А утра или вечера?

— В девять вечера мы будем стоять двадцать первого июля у дома номер двадцать один, — терпеливо объяснил Костя.

— Так ты целый месяц туда мотаться собираешься?

— Надеюсь, не придется.

— Нет, ты серьезно? Взял с потолка какие-то цифры, нагородил какую-то теорию... Да почему он должен следовать твоему графику?

— Потому, что другого в природе нет. Это единственная нормальная система. Я всю ночь голову ломал, ничего лучшего не изобрел. Если он не полный кретин, то наверняка додумается до того же. Ты ешь, а то не успеешь.

— На завтра перенести нельзя? У меня сегодня дела.

— Завтра — само собой. В десять ноль-ноль, у десятого дома.

К назначенному месту они прибыли без пяти. Борису это стоило недоеденного завтрака, но проигнорировать встречу двух пришельцев, пусть и маловероятную, он не мог.

Костя приказал ехать как можно тише, а сам, прильнув к стеклу, начал рассматривать прохожих. Ни одной кандидатуры. Люди по-муравьиному сновали туда-сюда и выходили за пределы дома номер девять — жилой семиэтажки бордового цвета с продуктовым магазином внизу.

Борис достиг перекрестка и, развернувшись, проследовал обратно. Пока он помалкивал, но частыми вздохами давал понять, что иного не ожидал. На третьем круге Константин попросил остановиться.

— Пойду, поторчу немного, — сказал он. — Вдруг они тоже на машине или за углом где-нибудь.

— Ты в это веришь?

— А что мне остается?