Слой

В сердце воткнулась тупая игла боли — воткнулась и пустила отростки, раскрылась, словно китайский зонтик. Косте показалось, что его парализовало — боль распространилась по телу и мгновенно овладела всеми мышцами, вывернула суставы, сдавила легкие. Он кашлянул — ноги отозвались судорогой, согнул колено — что-то закипело в позвоночнике и, добежав до макушки, взорвалось.

— Он еще с нами, — подал голос доктор.

— Батуганин? Валуев? — спросила Морозова. — Кто?

— Да, — легко согласился Костя. — Валуев и Батуганин... И Кочергин... И Панкрашин...

— Еще, — сказала Морозова.

Константин собрался назвать новые фамилии, но понял, что реплика относилась не к нему.

Боль стала сильнее — настолько, что он проклял свою выносливость. Кажется, его попутно пичкали какими-то стимуляторами. Чтоб не терял сознание. Чтоб говорил.

— Перечислить состав правительства я могу и сама. Мне нужны предатели.

— С чего ты взяла, что я знаю? Я простой солдат.

— Вчера ты был солдатом осведомленным, а сегодня опять простой. У тебя что, циклы?

— Циклы у тебя, падла старая!

— Решил колоться — колись до конца, — сказала Морозова, пропустив «падлу» мимо ушей. — А раздвоение личности разыгрывать не надо. Психоаналитиков у нас для тебя нет.

— Решил колоться? — искренне удивился Константин. — Кто? Я?! Когда?

— Вчера. И предоставил весьма ценную информацию.

Костя оторопело заморгал. Вчера... Вчера, придя в себя после провала, он впервые не смог вспомнить деталей. Что с ним было? А если его действительно пичкают какой-нибудь химией? Он давно слышал про волеподавители, «таблетки правды», но всерьез эти разговоры не воспринимал. Хотя, будь он следователем, он бы и сам ими пользовался. Но тогда почему их не дали сегодня?

— И что же я тебе вчера поведал?

— Это так важно? Пожалуйста: все, имеющее отношение к силовой акции против Нуркина...

Костя стиснул зубы и зажмурился. Неужели он не выдержал?..

— Ты назвал и тех, кто планировал, и тех, кто собрал взрывное устройство, и тех, кто привел в исполнение, в общей сложности — двенадцать человек. Мы проверили — все подтвердилось. Если хочешь, повесим у тебя над кроватью именную благодарность.

Он открыл глаза и вопросительно посмотрел на Морозову. Двенадцать человек? Любопытно. Ах, он рассказал о том, кто устранил Нуркина здесь, в этом слое. А ему-то самому это откуда известно?!

«Берет на понт, — озарило Костю. — Не я шизофрению разыгрываю, а она. Не было ни ее таблеток правды, ни моих откровений. Дурака из меня делает. Новое слово в области дознания?»

— Ваши люди в правительстве. Считаю до пяти. Или тебе нравится?

Костя с отчаянием глянул на провода. Вырвать с корнем, а то и вправду язык развяжут. Только о чем он может рассказать? О том, как воскрес в другом слое? О том, как легко убирал членов правительства? Самых могущественных и недоступных людей России. Клерка, ларечника, таксиста...

Сердце окаменело и раскалилось. Из него, будто из реактора, выплескивалась невыносимая боль. Пульсируя, растекалась по всему телу — до ресниц, до ногтей, до мозолей на пятках.

Сердце... Оно ж на аппарате, дохлое совсем. И ведь не боятся... А если он умрет? А им все равно. И ведь не умирает... Сердце... Больно!! Сердце... Больно!.. Больно... больно-о-а-ааа!!! Больно...

— На сегодня все, — объявил где-то внизу мясник.

— Оклемается, он крепкий.

— Вряд ли.

Константин ожидал падения в черную воронку, затем — карусели огней и звуков и наконец прорыва к знакомому окну с наручником на стояке, но ничего это не было. Он мягко приземлился обратно в постель и ощутил остатки покидающего мышцы напряжения.

Доктор и Морозова тихо беседовали, потом она хлопнула его по плечу и вышла. Мясник покосился на неподвижное тело и направился следом.

— Ты! Иди сюда, — сказал он кому-то в коридоре. — Смотри за ним. Если очнется, чтоб ничего не трогал. И ты не трогай. Позовешь, я в буфете буду.

Костя зажмурился.

Мягкая обувь охранника тихо поскрипывала. Плотно притерлась дверь. Звякнул шпингалет. Ножки стула проехали по линолеуму и остановились у самого изголовья. До Кости донеслось чье-то близкое дыхание.

— Эх ты, маньяк... — сокрушенно проговорил охранник. — За что же вы меня, а?

Костя резко повернулся и, отпрянув, уперся затылком в приборы. Перед ним сидел Борис.

— Я к тебе всей душой. А ты мне горло перерезал. Как барану. Н-да-а... Я и есть баран. Связался с маньяком...

— Ты? — выдавил Константин. — Мы же закопали тебя... А, это было там...

— Каждого где-нибудь закопают. Обидно, когда раньше времени.

— Как ты сюда попал?

— А ты?

— Я здесь живу. Жил, — оговорился Костя.

— Ну, и я тоже.

— Да, верно. Мы же все в двух экземплярах.

— Не в двух, маньяк, — покачал головой Борис. — Этих экземпляров намного больше.

— Но ты... ты сюда... как я туда... — замямлил Константин. — Объясни!

— Не собираюсь, — отрезал тот. — Тебе мое знание как ребенку — атомная бомба. Тот майор ФСБ — сотник твой, да? Вот и сидите с ним. У меня дома музыка хорошая была. И деньжат маленько. Ладно уж, забирайте, мне их больше не видать. Под диваном паркетина одна вынимается. Сами найдете.