Слой

— Ой, мамочки! Помирает! Борька, у него же пульс!.. Жми на вызов! Где мои трусы? Да погоди дай одеться. Дотрахалась, дура! Да одевайся, не сиди! Ой, мамочки, что будет...

То ли под впечатлением ее паники, то ли от настоящего приступа, Костя постепенно перестал чувствовать тело — сначала конечности и торс, затем голову. Какое-то время он еще контролировал мимику, потом просто знал, что у него есть лицо, потом лишился и этого. Его неодолимо тянуло вверх, под потолок, к беззвездному небу. Оторвавшись от задыхающейся оболочки, он хладнокровно осмотрел палату — с высоты она почему-то виделась освещенной.

— Фу, стабилизировался, — проговорила медсестра. — Ты врача вызвал?

— Не-а.

— Почему?

— Да я подумал: сдохнет — невелика потеря.

— Только не в мою смену! — суеверно бросила девушка.

Костю продолжало выталкивать, пока потолок не разомкнулся и не пропустил его сквозь себя. Выше почему-то был не чердак и не жаркий московский воздух, а какие-то пыльные тряпки. Шторы. И прохладная труба с наручниками.

Глава 5

— Он что, каждый день туда возвращается? Вчера, сегодня...

Людмила сняла с софы покрывало и, свернув его квадратиком, подложила Косте под голову.

— Да, последнее время что-то зачастил, — проворчал Петр.

— Меня тоже дергало, — пожаловалась она. — Вернее, дернуло. Один раз всего.

— Ну и как там? — спросил он скорее из вежливости.

— Не хочу рассказывать. Плохо. Зато... — Она что-то вспомнила и усмехнулась. — Когда пришла в себя, стала богаче на сто баксов.

— А... гм. Значит, это не ты была? Урки не к тебе приставали? И...

— И потом — в кресле, на полу, на столе тоже не я.

— Жаль.

Она одарила его тем улыбающимся взглядом, когда не знаешь, хотят ли тебя затащить в постель или собираются влепить пощечину.

— Проехали. Дружок твой когда очухается?

— Это непредсказуемо. А что? Интересуешься, сколько в нашем распоряжении? — Петр осклабился, но посмотрел ей в глаза и отодвинулся подальше. — Перебор, согласен. Прощенья просим.

— Сам хамишь, сам извиняешься. Какой ты, однако, самодостаточный. А про Костю я вот к чему: частые провалы говорят о том, что он выкарабкивается — там. Настанет день, когда он выздоровеет. И не вернется.

— А ты? С тобой такое может случиться?

— Я справилась. Второго провала не будет, мне там делать нечего, — категорично заявила Людмила.

Она встала у окна и, отдернув шторы, выглянула во двор. Петр почувствовал жгучее желание подойти к ней и обнять — просто обнять, без дальнейшего продвижения. Но даже и на такую малость он не решился. Видели бы его терзания мужики из сотни...

Костя шевельнулся и, сонно подняв голову привычно испугался.

— Зачем вы меня привязали? — запричитал он. — Отпустите! Я ничего...

— О-о-о! — простонал Петр. — Иногда мне кажется, что он меня разыгрывает. Скучно парню, вот он и устраивает всякое.

— Учитель? — спросила Людмила, разглядывая Костино лицо. — Нет, он не прикидывается. Мимика другая.

— Отпустите, — заныл Константин.

— Смотри. Наш так бровями не делает.

— Да знаю, знаю, — отмахнулся Петр.

— Зачем ему это надо? Давно бы прервал жизнь, тем более что в том слое он и так почти мертвый.

— А ты это сделала? С собой.

— Да, — просто ответила она. — Когда увидела, что выхода нет.

— На Родине он встретил Бориса. А Борис вроде соображает во всей этой кутерьме со слоями. Костя хочет его раскрутить. На некое высшее знание. — Петр, паясничая, поднял указательный палец.

— Да, это было бы полезно, — задумчиво произнесла девушка.

— Ерунда. Но если получится...

— И кроме того, он не в силах решиться, — добавила Людмила.

— С чего ты взяла?

— Психотип не тот. Учитель скорее станет девочкой, чем уйдет из жизни.

— Но учитель...

— Они похожи. Можно сказать, близнецы. Воспитание разное, врожденные данные одни.

— Отпустите меня!..

— Да заткнись ты!

Чтобы не слышать его стенаний, Петр включил телевизор.

— Сколько они по магазинам ходить будут? Вот ведь женщина! Как бы Ренат с ней не взорвался.

— Взорвется — Настя притушит. Она в своей бригаде быстренько порядок наводила. А ты что, есть захотел?

— Они пластырь принести должны. — Петр вытянул руку с пультом и принялся переключать каналы. — Все забываю, где этот...

— Здравствуйте, — улыбнулся из телевизора обаятельный Сидорчук. — Сегодня в Англии выбирали королеву. Вы не ослышались, я сказал «сегодня» и «выбирали». Владислав Нуркин, как последовательный приверженец демократии, обратил внимание на то, что глава крупной европейской державы не выбирается и даже не назначается, а, цитирую: «появляется сама, природным путем, то есть в результате спонтанной встречи сперматозоида и яйцеклетки». Конец цитаты. Владислав Нуркин вместе с соратниками по партии решил помочь англичанам исправить это досадное упущение и организовать на территории Англии альтернативные, подлинно демократические выборы царственной особы, но во въездной визе ему было отказано. По этой причине выборы королевы пришлось провести в Москве, у стен посольства Великобритании.