Слой Ноль

— Можешь не продолжать. Пусть Борис бредит дальше, а ты себе голову не забивай. Хватит проблем и без этого. Тебе котлеты жарить?

— Ел недавно, — помолчав, ответил Виктор. — Удивляюсь я вашей косности...

— "Нашей"? Так ты и Сан Санычу эту тему двигать пытался? Зря.

— Удивляюсь, — повторил Мухин. — Как бараны... Признаете лишь то, что щупали руками.

— Люди всегда верят только в то, что они видели. Нам довелось увидеть побольше, поэтому наши представления о реальности слегка расширены. А в остальном... Люди мы, а не бараны. Про баранов, Витя, звучит довольно обидно. — Петр расстегнул на груди эластичный ремень и через голову снял кобуру. — Чего так смотришь? Кошелек этот я полчаса назад в ларьке купил, а пушка...

Он отщелкнул кнопку и, резко выхватив ствол, направил его на Мухина.

— Стрелять?..

— Мне безразлично.

— Не заряжен, — осклабился Петр. — Клифт промочить боялся. На, держи. — Он протянул оружие Виктору, и тот удивился его легкости. Пистолет был пластмассовый, и стрелял он водой. — Я тут на дно залег. Даже билетики в автобусе покупаю. Не нарываюсь, короче.

— А костюмчик? Или твое отражение хорошо зарабатывает?

— Ничего он у меня не зарабатывает, пиявка тухлая... Шмотки из тайника. Это мы с Ренатом в прошлые заходы припасли. И деньжат на черный день заготовили, и железа разного...

— У тебя в этом слое большие планы?

— В этом-то? Нет, никаких. Просто мне здесь нравится. Тихо, приятно, удобно. Я здесь отдыхаю — не телом, так душой.

Петр переставил горячую сковороду прямо на стол и, сполоснув вилку, принялся есть.

— Да, что там при взрыве?.. — спросил он, покончив с первой котлетой. — Все целы?

— Охраны много полегло.

— Эти не в счет, я... понимаешь, про кого.

— Вроде нормально.

— Людмила ваша не пострадала?

— А что?

— Так, просто интересно.

— Говорят, все в порядке. Я ее не видел. Если тебе «просто интересно», то Люду Костя обхаживает.

— Знаю. Сопляк недоделанный...

— Слушай, я забыл, как та наркота называется, — сказал Виктор. — Ну, ваш драйвер.

— Люрики.

— Как официально? По-научному.

— Зачем тебе? Кайфа в жизни не хватает? — Петр убрал пустую сковородку и поковырялся в зубе. — Пожалуйста: цикломезотрамин.

Мухин, стараясь запомнить, проговорил про себя несколько раз.

— Так... Водки нет? Это хорошо, меньше будем отвлекаться. К делу! — объявил Петр.

Виктор потрогал чайник и налил себе кофе. Молотого в доме, естественно, не водилось, пришлось заварить растворимого. Он насыпал четыре ложки — все равно получилась бурда.

— Особо на меня не надейся, — сказал он. — Ботинки тебе чистить не буду, на команду Немаляева стучать не собираюсь. Вообще, зачем я вам нужен? Для количества?

— Нет, Витя, для количества у меня идет Ренатик. А ты — гвоздь программы.

— Гвоздь программы я у них, у Сан Саныча.

— И у меня, представь, тоже. Нравится тебе быть президентом?

— Пока не пробовал.

— Я не про американского говорю, а про другого.

— Какого еще другого? — оторопел Мухин.

— Догадайся с двух раз.

— Нет...

— Сам удивляюсь, веришь? — Петр развел руками и це спеша достал сигарету. Вторую положил перед Виктором. — Такой, прости за откровенность, неказистый человечишко, и такой успех... С чего бы? Не исключено, я тоже в президентах где-нибудь отметился, — слоев-то как грязи, все возможно... Но я пока не видел.

— А меня?.. Видел?

— Шутить я люблю. Но не настолько же.

— Повтори еще раз, — попросил Виктор.

— Что? Название нашего драйвера?

— Не издевайся.

— Хорошо. Витя Мухин — президент России. В одном отдельно взятом слое. Из этого вытекает... ты понимаешь, что вытекает. Мне от тебя нужно следующее: чтобы ты перекинулся в ту оболочку и организовал в стране маленький хаос. За несколько дней до миграции. По моему сигналу.

— Хаос?..

— Сейчас ты скажешь: «Давай попробуем обойтись без этого». Да?

— Hy..-э-э...Да.

— Без этого, Витя, никак. С нами или без нас, но хаос туда нагрянет. Если его правильно организовать, то в этом мире можно будет жить и после миграции. Если облажаемся — жить там будет нельзя. Практически. Ты бывал в тлеющих слоях? Они все равно умирают, но медленно и мучительно. Предлагаю операцию по быстрому отрубанию хвоста: сначала больно, потом пройдет. Удержать рождаемость. Обеспечить отсутствие прав и обязанностей для каждого. Назад к природе, к натуральному хозяйству, к исходной точке развития. Дальше пойдет саморегуляция. Анархия, Витя, — это не пьяный матрос с пулеметом, а прежде всего справедливость и равные возможности. Централизованная власть, государство — это же не просто машина подавления. Это еще источник вечного соблазна. Отнимем у человека возможность согрешить — он и не согрешит.

— Я вижу, ты кой-какую литературку начитал, — молвил Мухин.

— Это все не из детских фантазий. Во многой мудрости есть многие печали, Витя. Насмотрелся я уж под завязку... Ведь что страшно: всего два сценария — либо сразу умереть от ядерного удара, либо сбиваться в стаи и рвать друг другу глотки.

— А американцы?.. С ними как договориться?

— Позвонишь и договоришься.

— А если не получится? Если в Белом доме отморозок какой-нибудь засядет?