Слой Ноль

Но. Но... Плюсы существовали в реальности, а минусы — в его воображении, точнее, где-то в других слоях, что из-за руля гэбэшного «Ауди» представлялось одним и тем же. Если б мир состоял из единственного слоя, Виктор, не раздумывая, попросился бы к Шибанову в штат, на полное довольствие. Но если б не было других слоев, то порнооператор Витя Мухин мог бы приложить свои силы лишь на съемках очередного ролика из серии «Мальчишки и девчонки, а также их родители». Приличная зарплата, легкие отношения и весьма туманное будущее...

Так и не придя ни к какому выводу, Мухин отстрель-нул окурок и прихлопнул дверцу. Машин на стоянке перед баром «Огонь — Вода» было маловато даже для понедельника.

Миновав «звенелку», Виктор традиционно подмигнул двум «быкам» на входе и направился через зал к отдельным кабинам.

Большинство столиков было свободно, обнесенная стальной клеткой сцена пустовала. Из динамиков сыпалось глухое трэш-техно, от которого клонило в сон, но едкий дух паленой конопли, въевшийся в стены и потолок, напоминал о том, что обычно здесь бывает веселей. В понедельник же посетители залечивают следы вчеращнего праздника и раньше четверга вряд ли сунут сюда нос — разве что, как Виктор, по делу.

Мухин откинул тяжелую кожаную штору и удивился: в кабинке никого не было. Дилер по кличке Лапа сиживал тут круглые сутки, а когда отлучался, оставлял кого-то из напарников, в крайнем случае свою дежурную любовь. Так или иначе, в кабине постоянно кто-нибудь находился. Это было что-то вроде почерка, фирменного знака, бренда, наконец, это был показатель стабильности. Сегодня со стабильностью обстояло неважно.

— Где Лапа? — спросил Виктор у бармена.

— В ауте, — коротко ответил тот.

— Что так? Продегустировал неудачно?

Бармен склонился к стойке и сказал насколько мог тихо:

— У них вчера власть поменялась. Во всем районе.

— И кто теперь двигает?

— В сортире найдешь. Зовут Горби.

— Что, родинка на башке?

— Горби, — со значением повторил бармен. — Сам его узнаешь.

Пригнувшись, Мухин нырнул под низкий свод со стрелкой в виде фаллоса и спустился по бетонным ступеням. В узком прокуренном коридоре вечно толклись какие-то типы, но в понедельник было немноголюдно и здесь. В торце гудела какая-то кучка, из которой выделялся сутулый субъект в полосатых шароварах. Облокотившись на размалеванную кафельную стену, стояла престарелая шлюха, завалившая в бар совершенно случайно и так же случайно перебравшая «отвертки». Водка с апельсином напрочь лишила женщину координации, и она едва попадала сигаретой в рот.

Виктор без охоты хлопнул ее по заднице и, прошагав до туалета, вошел в зловонную темно-серую комнату. Под потолком мигал наполненный мотыльками плафон — кроме этого гербария, здесь никого не было.

Мухин высунулся в коридор и крикнул:

— Горби! Есть такой?

— Чего хотел? — отозвался из угла сутулый, и Виктор заметил, что на месте левой лопатки у него что-то торчит — словно вылезший из земли корень тополя.

Мухин подошел к дилеру, и компания, мгновенно рассосавшись, оставила их вдвоем.

— Люриков хотел, — сказал он.

— Чо? Ты по-русски говори.

— Этих, как их... цикло... тетра... Забыл! Тетра... нет, цикло...

— Цикломезотрамин? — произнес Горби, как хорошо отработанную скороговорку.

— Во! Мезотрамин, он самый.

Торговец многозначительно оглядел его с ног до головы и процедил:

— А так по тебе не скажешь...

— У тебя есть или нет? Достать можешь?

— Я все могу, — эффектно, по его мнению, заявил Горби. — На кармане такой отравы не держим... Спросить надо. Ты завтра приходи. А сейчас — сотку грина.

— На сотку — это сколько выйдет?

— Сотка — это аванс, — пояснил дилер, как будто Виктор что-то не понимал.

— Насчет цены я не в курсе, — признался Мухин. — Но справки наведу. Если выше совести поднимешь — смотри!.. Я потом за сдачей приеду. Согну тебя еще сильней, только в другую сторону.

— Не учи жить.

Виктор отдал ему сто долларов и, естественно, не прощаясь, направился к лестнице.

«В этом бизнесе Горби щегол, — отметил он. — На редкий препарат накинет процентов пятьдесят. Ну и дурак. Я бы двести накинул».

Поднявшись в зал, он двинулся было к стойке, но по дороге передумал. Сегодня он планировал еще один выход в люди, на нем все-таки висел должок перед Шибановым, а капсула с алкоголем сочетались, как молоко с огурцом.

«Совсем одичал, — меланхолично подумал он. — Уже и от бухла отказываюсь... Что дальше-то? В церковный хор записаться?»

— Приветик, — мурлыкнула ему официантка. — Слышал, да? Лапу нашего убили.

— Бывает... — неискренне опечалился Виктор.

— Он мне иногда покурить давал. Без денег и всяких там услуг... Просто так давал.

— Ага... — Он взял ее за бедра и аккуратно убрал с прохода.

— Лапа у нас пять лет просидел. Вон там, в кабинке. Как родной был...

— Ну так купи ему венок! — не выдержал Мухин.

— Ладно, иди, тебе неинтересно... Черствый ты, Витенька. У тебя небось не погибал никто...

— У меня?! Да я... — Он задохнулся и, без толку взмахнув кулаком, вырвался на улицу.