Слой Ноль

— Поймете, поймете, Грегори. А что не поймете — я открытым текстом скажу. Вы меня устраиваете гораздо больше, чем Эдди Бромберг. А он... По службе-то претензий нет, человек на своем месте, все такое... Но... — Виктор положил Брауну руку на затылок и вынудил его к бы пригнуться. — Фамилия его мне не нравится. Понимаете?..

Браун корректно молчал.

— Нет, Грегори, я не расист, что вы! Как я могу быть расистом? Я же Президент Америки, благослови ее господь. Я не расист, нет. Но я республиканец, и это... — Он запнулся, подбирая слова, чтобы закончить фразу покруглее. — И это многое объясняет, Грегори. Вы ведь тоже республиканец, вы должны меня понять.

— Простите, не понимаю, господин Президент.

— Все вы понимаете. Прекрасно. Глупых в разведку не берут, не правда ли? Ждете, когда я, назвав "А", назову весь алфавит до самого... — Мухин опять чуть не проболтался, — до самого «Зет». Так я же говорю, Грегори. А вы слушайте и не перебивайте. Слушайте своего дядюшку Шуста, он ведь тоже не олух. Бромберг — не более чем уступка демократам. Временная, — подчеркнул Виктор, — уступка. Долго я прогибаться не намерен. Я вырос отнюдь не в Беверли-Хиллз, вам это известно. Хотите знать главное правило жизни в бедном квартале? Всегда желать большего!

Кажется, Виктор невзначай вставил слоган из какой-то рекламы, но Браун не обратил внимания.

— Скоро уступки прекратятся, — заверил Мухин, глотнув еще виски. — В скором времени, Грегори, нас всех ожидают большие перемены. Да, очень большие...

Он дальновидно прищурился и, запрокинув голову, дальше говорил уже куда-то в потолок, словно размышляя.

— Необходимо активизировать работу резидентуры, перетряхнуть ваш пыльный мирок. Вы ведь стали бюрократами, Грегори... И не спорьте со мной! Разведка превратилась в местное отделение социальной службы. На руководящих постах должны появиться свежие люди. Но не люди со стороны, о, конечно, нет! Я не предлагаю вам место начальника ЦРУ... Что, разочарованы? Вроде к этому все шло? А будете дурака валять, так и рассыльным не останетесь!

— Простите, господин Президент...

— Что? Встрепенулись?! То-то же. Вы хотите знать, о чем, собственно, наша беседа? А может, я вас прощупываю!

Мухин рывком придвинулся к Брауну и заговорщически хихикнул. В свое время он наслаждался игрой Броневого в «Семнадцати мгновениях» и теперь бесстыдно сдирал Мюллера, подверстывая роль под себя. В любом провинциальном театре России его закидали бы помидорами, но функционер ЦРУ советских фильмов, разумеется, не смотрел.

— Начальник всей вашей псарни будет гражданским, — продолжал он, сверля Брауна загадочным взглядом. — Таково требование общества, мать его... Мы все-таки не в Гондурасе живем. А вот заместитель... Вы и сейчас заместитель, поэтому я не буду вам разжевывать, что это за должность. А займет ее какой-нибудь кадровый офицер, республиканец, семьянин, без вредных привычек, деловой, преданный, работоспособный...

Виктор выдохся и допил виски.

— И хорошо бы, чтоб этот офицер носил фамилию Браун, — сказал он. — Если же его будут звать Грегори... Я бы не возражал... Что, купил я вас? Купи-ил, — рассмеялся Мухин, бессовестно присваивая уже не только мимику Мюллера, но и его текст. — Будем работать вместе, Грегори. Пока я не перестану исполнять обязанности Президента Соединенных Штатов. Либо — пока вы не совершите крупной ошибки. А что такое в вашем деле ошибка? Это, Грегори, недостаточность предпринимаемых усилий.

Мухин на миг задумался, соображая, не слишком ли он завернул. Браун медленно покивал. Значит, не слишком.

— Активность! Вот чего я требую от вашей конторы. Активность — в первую очередь. Кстати, какими вы можете похвастаться успехами на русском направлении?

— На русском? — переспросил Браун. Он выглядел озадаченным.

— Конечно. Арабские террористы — та еще головная боль, да и в Восточной Европе долго разгребать придется... Но не забывайте, что главная угроза по-прежнему исходит от России. Эти их разделяющиеся боеголовки эти невероятные запасы химического оружия... А эта славянская непредсказуемость, Грегори?! Уж я-то знаю я же сам наполовину русский, ха-ха!.. На Земле всего две нации, считающие себя богоизбранными, — это русские и евреи. Потому я и не люблю ни тех ни других. Много на себя берут!..

Отодвинувшись от слегка ошалевшего Брауна, Виктор дотянулся до бутыли и плеснул себе еще виски. Льдом и содовой он пренебрег.

— Активность! — снова сказал он. — Активность и изобретательность! Смелее внедряйте все новое, передовое... — Мухин сдержал отрыжку и задумался. Это было совсем уж из другой оперы. — Изобретательность во всем, даже в мелочах... Грегори, хотите пари? Ставлю десятку на то, что с первого раза... нет, со второго... cо второго раза угадаю программу прикрытия для любог русского агента. Ну?.. Струсили? Десятку жалко?

— Господин Президент... — молвил Браун. — Это закрытая информация.