Сломанная марионетка (ЛП)

— Привет, Мэдисон, ты очнулась. — Она достает маленький фонарик и вешает стетоскоп на шею. Наклонившись вперед, улыбается и Бишопу, и мне. — Я просто собираюсь провести небольшую проверку, прежде чем дать тебе обезболивающее.

— Нет, — прерывает Бишоп. — Дай ей лекарства сейчас. Та ерунда, которой вы обычно занимаетесь, не пройдет в этой палате.

Девушка собирается возразить Бишопу, но потом пробегает глазами вверх-вниз по его телу и расправляет плечи.

— Прекрасно.

Она передвигает одну из капельниц и включает подачу.

— Это морфин. Тебе скоро станет лучше. Можешь ли ты сказать мне, какую еще боль ты чувствуешь, кроме головной?

— Нет, — шепчу я. — Только голова. Она болит очень сильно, почти невыносимо, а мне нравится думать, что у меня высокий болевой порог.

Она мило улыбается, но улыбка не достигает ее глаз.

— Понятно. Твоя травма серьезная.

— Кстати, что это?

Медсестра смотрит на Бишопа, а затем снова на меня.

— В тебя стреляли. Пожалуйста, постарайся немного отдохнуть.

В меня стреляли? Срань господня! Какая ирония судьбы, что единственное, что я люблю делать, это то, что чуть не погубило меня... что погубило мою маму? Чувствуя усталость, я закрываю глаза.

— Бишоп? — тихо продолжает она.

Мой сон может подождать. Почему она знает имя Бишопа? Я делаю вид, что мне все равно, глаза остаются закрытыми, но слух обостряется.

— Эти люди должны уйти.

— Я знаю. Но они не уйдут.

Люди? О чем она говорит?

— Ну, это не имеет значения. Они не могут спать на матрасах на полу. Мало того, что это не стерильно, так они еще и мешают.

— Джессика, уходи.

— Бишоп, — шепчет она, и я почти чувствую грусть в ее тоне.

— Уходи! — огрызается он.

Ладно, я чувствую здесь историю. Запишу это в графу «когда-нибудь спрошу его». Как только я слышу звук закрывающейся двери, позволяю своей усталости взять верх.

На следующее утро я просыпаюсь почти мгновенно, и хотя мне не лучше в плане боли, ощущаю себя гораздо бодрее, чем прошлой ночью. Полагаю, история с Тилли будет игнорироваться, пока я не подниму этот вопрос, а я его подниму. Хочу знать, почему Бишоп впустил ее. Он должен доверять ей в определенной степени. Обычно, я бы подумала, что у нее есть что-то, чем она может его шантажировать, но это Бишоп. Ни у кого нет ничего на него, а если бы и было, он бы просто убил их. Проблема решена.

— Сестренка, — бормочет Нейт, слезая с матраса на пол. Теперь я понимаю, о чем говорила маленькая медсестра прошлой ночью. Нейт и Татум, очевидно, спали на полу. Или, скорее, обернутые друг другом.

— Привет, — бормочу я, слегка приподнимаясь на кровати. Бишоп входит в дверь, с кофе и пакетом пончиков в руках, как раз, когда Нейт встает.

— Прости, детка, ты не можешь есть.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что я не могу есть? — огрызаюсь я, мой желудок урчит в ответ на пончики, которые он держит.

— Если им понадобится срочная операция, ты должна быть готова, поэтому ты не можешь есть твердую пищу.

— О? — Я вскидываю бровь. — Ну, угадай, кто еще не ест.

— Что? — рычит он.

— Брось их, Бишоп.

— Нет, к черту! Я голоден.

— Тогда ты должен был съесть их до того, как вернулся сюда.

— Я не брошу их.

Я смотрю на него.

— Ладно, бл*дь. Я оставлю их здесь.

Оглядываюсь на Нейта.

— Привет. — Он улыбается, но под его глаза залегли тени, как у Бишопа. — Ты спал? — Я смотрю на Бишопа. — Кто-нибудь из вас спал?

Они оба качают головой. Затем Нейт садится на кровать.

— Мы... Мне нужно тебе кое-что сказать.

— Хорошо?

Парень берет меня за руку, его большой палец слегка поглаживает мою ладонь.

— Дэвил сейчас задержан для допроса.

— Что? — Собираюсь спрыгнуть с кровати, но потом вздрагиваю, когда моя голова принимает удар.

Когда я откидываюсь назад, Нейт ругает меня.

— Сделай это дерьмо еще раз, и я, бл*дь, убью тебя сам.

Я закатываю глаза, потому что только Нейту может сойти с рук угроза убийства, сразу после того, как меня чуть не убили.

— Но он ничего не сделал!

Нейт смотрит мне в глаза.

— Ты этого не знаешь.

— Да пошел ты, я это знаю.

Краем глаза вижу, как Бишоп присаживается на один из больничных стульев. Даже отсюда я вижу, как сильно он хочет пончики.

— Мэдисон, ты не знаешь Дэвила. Да, я знаю, что вы близнецы, и знаю, что у вас есть эта связь... но он очень, очень опасный парень.

— Не для меня. — Снова смотрю на Нейта. — Я серьезно, Нейт. Он ни хрена не сделал в тот день. Он сказал мне... Я помню, он сказал мне вернуться в машину и сказал, что что-то не так.

Нейт не вздрагивает. Как будто он уже знал, что я собираюсь сказать это.

— Именно, Мэдисон. Он знал, что что-то должно произойти.

— Что это значит? — Усмехаюсь, мой гнев достигает точки кипения. — В твоих словах нет смысла.

— Черт. — Нейт вцепляется в свои волосы.

— Мэди! — кричит Татум, спрыгивая с матраса на пол и пикируя на мою кровать.

— Иисус, бл*дь, Христос, Тейт! — Бишоп спрыгивает со стула. — Отвали от нее на хрен! — Она забирается на мою кровать.

— Мне очень жаль! Мне очень жаль! Это просто... — Она рыдает, уткнувшись головой мне в грудь и сворачиваясь клубочком на мне.

Я тихонько поглаживаю ее.

— Я знаю.

Она сердито смахивает слезы и шлепает меня по руке.