Сломанные вещи

– Ей нужно было дать твердые правила. Ее жизнь следовало организовать. Она всю жизнь росла без надзора. Никому никогда не было никакого дела до того, где она находится или с кем общается. Вы думаете, забота о ребенке в этом и состоит? В том, чтобы позволять ему делать все, что ему заблагорассудится? – Он задирает голову, и я вспоминаю, как Саммер делала то же самое, хотя она и была на два дюйма ниже меня самой. И разве мы с Миа вели себя с Саммер не так, как говорил сейчас он? Мы позволяли ей делать все, что ей заблагорассудится – и с нами самими, и со всеми остальными. – Вы можете думать что хотите. Но эта девочка была нам дорога. Мы заботились о ней и собирались заботиться и впредь. И мы попытались это сделать.

Новый кот Боллов крадучись выходит на солнцепек и начинает кататься по земле. Он наблюдает за мной. И его хвост ходит ходуном.

– В тот день, когда она погибла, я был в Берлингтоне. Занимался оформлением бумаг по ее удочерению. – Он произносит это так тихо, что мне едва удается его расслышать. – Мы собирались сказать ей об этом вечером.

Неудивительно, что полиция ни в чем не подозревала мистера Болла. Я чувствую себя идиоткой. Полной дурой. И вижу, что Миа чувствует себя так же. Ее кожа приобрела оттенок старого сыра. Даже Эбби явно смущена.

– Простите, что заставили вас потратить на нас время. – Миа говорит это почти шепотом. И не смотрит на меня.

– Ничего. – Мистер Болл, щурясь, глядит на нас обеих. Затем добавляет: – Знаете, мне всегда было вас жаль, вас обеих, девочки. Что бы там ни говорили, я всегда знал, что вы этого не делали. Это было исключено.

Его слова бьют меня под дых, вышибая из легких весь воздух.

– Вы ведь всегда во всем плясали под ее дудку, верно? – Он явно имеет в виду нас обеих, хотя, когда говорит это, смотрит на меня одну. – Что ж, именно такой она и была.

Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга. Затем он наконец переводит взгляд на Миа.

– Простите, что ничем не смог вам помочь. – Он печально улыбается. – Но вы же знаете поговорку: «Не буди лиха, пока лихо спит».

Грегор был самым лучшим проводником, которого Эйва, Эшли и Одри могли только пожелать. Он чрезвычайно гордился Лавлорном и знал его историю со времен Первоначальных Фей-Близнецов, которые так ожесточенно сражались за владение миром, что разорвали его надвое, сотворив небо и землю.

– Что означают эти цветы? – Одри указала на домик, перед которым в палисаднике росла одна-единственная белая лилия. Это был уже четвертый раз, когда она видела перед домом такой цветок, растущий в одиночестве.

– Эта лилия – знак уважения, – ответил Грегор. – Она означает, что в живущей здесь семье родился Спаситель или Спасительница – то есть ребенок, которого забрал Фантом.

Из «Пути в Лавлорн» Джорджии С. Уэллс

БРИНН

Наши дни

– Ничего себе. – Только это я и могу сказать, когда Миа открывает парадную дверь своего дома.

На ее щеках вспыхивают два розовых пятна.

– Я же говорила тебе, что здесь не убрано, – произносит она, ставя вертикально латунный подсвечник, который, поскольку стоял на горе бумаг, венчающих стол в прихожей, наклонился и упал на бок.

– Да, но ты не говорила мне, что здесь… – Видя лицо Миа, я в последний момент спохватываюсь и вместо того, чтобы сказать: «такая помойка», выдавливаю – настолько не убрано.

Когда мы были младше, дом Миа мне по-настоящему нравился. Я его даже любила. На книжных полках здесь стояли настоящие книги, а также смешные деревянные фигурки цыплят, одетых и играющих на гитарах. Было видно, что в выдвижных ящиках шкафов лежат настоящие матерчатые столовые салфетки. На подоконниках были расставлены маленькие коллекции блестящих кристаллов розового кварца. Я не знала даже названий половины тех вещей, которые имелись в доме Миа – все это было похоже на штуки из какого-то старого научно-фантастического фильма. Декантер! Счеты! Трехногая настольная подставка! Устройство для молекулярного переноса! И мать Миа постоянно покупала все новые и новые вещи. Но эта тяга к приобретательству явно вылилась в психическое расстройство. Сейчас вид у дома Миа такой, будто каждая из имевшихся в нем вещей умножилась в семь раз.