Сломанные вещи

– Это вещественное доказательство, – говорю я. Я мало что знаю о законах, несмотря на то что детектив Ньютер все время повторял: «Ты не обязана отвечать на мои вопросы, если только сама не захочешь», – но я достаточно много смотрела телевизор, чтобы понять азы. – Так что они не станут пытаться продать произведение Саммер в благотворительном магазине. К тому же… – Я осекаюсь, видя выражение на лице Уэйда. – Что? – спрашиваю я. – В чем дело?

– У копов нет текста «Возвращения в Лавлорн», – говорит он, выговаривая слова так осторожно, словно у них какой-то странный вкус.

– О чем ты? – Голос Миа звучит резко. – Конечно же, он у них есть.

– Его у них никогда не было, – настаивает Уэйд. – Его не было среди вещей Саммер. Ни у нее дома, ни в ее шкафчике в школе. Я точно это знаю, я специально задавал этот вопрос. И я тебе об этом говорил, – подытоживает он, повернувшись ко мне.

– Не говорил, – на автомате отрицаю я. – Я бы запомнила.

– Говорил, – настаивает он. – Просто ты никогда меня не слушаешь. – В этом он прав. Я всегда считала разглагольствования Уэйда чем-то вроде музыки, которая играет в лифтах – чем-то таким, что лучше пропускать мимо ушей. Только теперь я понимаю, как ошибалась на его счет. Ему и впрямь не все равно. Он и вправду хочет помочь.

– Но… – Голос Миа звучит неестественно высоко, как будто кто-то сжал ее голосовые связки в кулак. – Это же просто невозможно. Они знали все о той сцене жертвоприношения, которую мы написали. Они знали про трех девочек, про Фантома и про нож.

Уэйд хмурится.

– Они знали это, потому что им рассказали вы.

– Нет. – Миа так неистово мотает головой, что ее челка качается из стороны в сторону. – Однозначно нет. Я никогда не рассказывала им никаких деталей. Я никогда… – Она вдруг замолкает, шумно втягивает в легкие воздух, и ее взгляд останавливается на мне. – О господи. Нет, не может быть. Ты ведь им не говорила?

Я чувствую себя так, словно оказалась в тостере – меня охватывает жар, во рту пересохло, и я чувствую, как поджариваюсь. Теперь все неотрывно смотрят на меня.

– Постойте, – прошу я. – Просто подождите. – Я мысленно перебираю все эти старые ужасные воспоминания и снова вижу ту обшарпанную комнату для допросов и мою маму, рыдающую рядом со мной, как будто она и правда считает, что я это сделала. Вижу сестру, сидящую в углу с плотно сжатыми губами и посеревшим лицом, зажмурив глаза, словно ей больше всего на свете хочется, чтобы все это оказалось дурным сном. – Я рассказала им только потому, что знала, что в конце концов они и так все это выяснят. Наша книга была у них. Она у них была. Иначе откуда им знать о том, что мы писали? Откуда они могли узнать о Лавлорне?

Миа крепко зажмуривает глаза, и ее голос переходит в шепот.

– Я рассказала им о первоначальной книге, – шепчет она. – Я сказала им, что нам нравилось представлять себе, будто мы бываем в Лавлорне. Я думала… ну, раз у них есть наш фанфик, то в конце концов они так или иначе все выяснят, верно?

Долгое время никто больше не произносит ни слова. В кои-то веки даже Эбби нечего сказать, хотя я чувствую, что она по-прежнему на меня смотрит, на этот раз с жалостью. Все мое тело вибрирует, как будто я нахожусь в чреве огромного барабана, на котором кто-то выбивает одно и то же слово, опять и опять: дура, дура, дура. Теперь это кажется мне таким очевидным. Как же я не смогла понять этого тогда? Всякий раз, выходя из комнаты, чтобы принести газировку, перекусы и воду для сестры, бумажные носовые платки для матери, детектив Ньютер, а потом лейтенант Маршалл просто стучали остальным копам, чтобы те могли выжать информацию у Миа и использовать то, что скажет та, чтобы завести меня.

Все это время они нарочно сталкивали нас лбами.

Миа сказала, что оставила вас с Саммер в лесу вдвоем. Миа сказала, что не имеет к этому делу никакого отношения. Миа хочет избежать неприятностей.

Я встаю с пола, вдруг чувствуя, что мне отчаянно не хватает воздуха, и изо всех сил дергаю окно, чтобы открыть его. У копов нет «Возвращения в Лавлорн». Они даже так и не смогли его найти.

– Это убийца, – выпаливаю я и снова отворачиваюсь от окна. – Книга должна быть у убийцы. Подумайте сами. Саммер тряслась над этой рукописью. Она ни разу не позволила нам взять ее даже на одну ночь. Так почему же полиция не нашла книгу среди вещей? – Чем дольше я говорю, тем больше возбуждаюсь. – Убийца наверняка знал, что рукопись выведет копов на него. Поэтому он взял ее и уничтожил – сжег, закопал или покончил с ней как-то иначе.

– Ты полагаешь, убийца вломился в дом Саммер, чтобы забрать рукопись фанфика? – спрашивает Эбби тоном, в котором ясно звучит: «Ты, Бринн, однозначно бредишь».