Сломанный мальчик

Поначалу я пугалась — в моей коллекции уже в первый год отношений скопилось немало изображений его родителя. Вот наш папа внимательно читает толстую газету, а вот он пьет чай с баранками, а вот, в панамке на голое волосатое пузо, стрижет траву на газоне, закусив от усердия губу, а вот куда-то уходит, в дверях накинув пальто и кепку.

Сегодня, я так понимаю, эта немая сцена означала: «Папа уехал, можно у меня». Правда, что именно у него можно, я уточнять не стала.

«Хороший нынче цвет лица у папы», — на этот раз я решила не подыгрывать Омулю. Представляю, как у него вытянулась физиономия (как и в любой другой раз, когда его эротические ожидания явно не соответствовали действительности).

«Не хочешь?» — мой внезапно любвеобильный приятель украсил сообщение грустными смайликами.

«Что-то самочувствие мое не очень…» — уклончиво ответила я.

«Ты еще скажи, что голова болит!» — так и сыпал юмором Омуль.

Я поморщилась и потерла лоб, ушибленный шлагбаумом — и даже врать не пришлось: «Болит, угадал».

«Обещаю — будешь на небесах!»

Да я как-то пока не тороплюсь покидать эту грешную Землю!

С вершины холма я окинула взглядом город и написала: «Да я, собственно, уже на небесах, спасибо».

Омуль, не переносивший отказов, обиженно замолк, не отправив на прощанье даже жалкого смайлика. Зря я, конечно, сразу отказалась. Надо было выяснить, что он имел в виду под обещанием послать меня даже не куда подальше, а куда повыше. Интересно же! В лесу, зимней ночью и с неработающим телефоном, я по милости его сиятельства уже оказывалась. В технической зоне аэропорта, куда въезд запрещен — тоже. А вот на небесах пока ни разу. Это он, прямо скажем, себе здорово польстил. Надо было уточнить — вдруг это не как обычно у него, а что-то хорошее? Вечно я тороплю события!

Вздохнув, я допила вино. Решив осмотреть Королевский дворец как-нибудь в другой раз, я спустилась в город.

В отеле за часы моего отсутствия ничего не изменилось. В подвале все так же стучала Вероника, и я подумала, что сейчас отличное время, чтобы выпить кофе.

Сдавленный крик из подземелья, будто специально задуманная сцена из фильма ужасов — там всегда кто-то орет в подвалах, помешал моим намерениям. Уронила таки Вероника топор себе на ногу…

— Иштван, сходи вниз, дружок. Посмотри, что там происходит. Вероника что ли там орет? Пойди, проверь.

Портье проворно скрылся в коридорчике, ведущем в подвал, и через минуту вопил уже он сам:

— Mommy! Leg!

Ну а с этим-то что стряслось? Ногу повредил? Маму, вон, зовет… Придется спуститься самой. Ну ничего без меня самостоятельно сделать не могут!

Спустившись, я закашлялась.

В подвале, стараниями Вероники, было очень грязно. Тусклый свет не скрывал мелко нарубленной кирпичной крошки и цементной пыли. Вероника и Иштван почему-то стояли вытянувшись в струнку, как бы прислушиваясь к мерзкому запаху, который теперь стал еще сильнее и отчетливей.

Портье стоял как вкопанный. Пришлось силой отодвинуть Иштвана с дороги. Картина мне открылась совершенно чудесная. За целый день горничной удалось продолбить топором лишь небольшую дыру внизу стены. Теперь же из этой дыры торчала… чья-то нога, обутая, кажется, в мужской серый кроссовок. Хотя, сейчас не разобрать, где мужское, а где женское. Носят, как это называется, унисекс — подходящее обоим полам.

Точнее, из дыры торчал лишь носок кроссовка.

Я, конечно, как всегда в таких случаях, мысленно попыталась упасть в обморок, но, к счастью, вовремя передумала — опять биться обо что-то головой, падать на грязный пол — нет уж, увольте.

— Я думала, крысиный хвост! Потянула, а это шнурок! — стрекотала Вероника, удивленная, но ничуть не напуганная.

— Иштван, ты чего остолбенел? Звони, давай, в полицию!

— And what should I say? — удивился портье.

— Что ты им скажешь, прогноз погоды на следующий месяц, блин! Ну что ты им можешь сказать? Что в подвале отеля лежит незнакомая и похоже мертвая нога. Если, конечно, это не носок так воняет. Нам она в хозяйстве точно не пригодится, мы готовы ее пожертвовать полиции.

Иштван сорвался с места и побежал наверх.

— Нет, стоп! Не звони полиции! В смысле звони, но не какой попало! Звони майору Буйтору! Не хватало нам еще тут полчищ новых сотрудников. Пусть хотя бы будут уже известные!

Полиция прибыла примерно через час.

Майор наклонился над проломом, из которого торчала напугавшая нас обувь, поморщился от резкого запаха, подпустил сотрудника с фотоаппаратом заснять место происшествия, и дал команду ломать стену дальше.

Мужчины, покрепче нашей горничной, принялись за работу. Примерно минут через сорок от очередного удара нога (кого-то, скрытого за кирпичной кладкой) распрямилась и высунулась через дыру, а кроссовок выстрелил в противоположный угол.

Да это же не нога! Протез что ли? Майор потянул конец чего-то темно-серого и вытащил на тусклый подвальный свет кусок пластиковой трубы среднего диаметра. Оставалось только догадываться, зачем креативные строительные рабочие засунули сюда эту инсталляцию, да еще и натянув на ее конец кроссовок.