Сломанный мальчик

Я доковыляла до полиции, но как назло, майор опять где-то прохлаждался, прихватив с собой помощника. Я было попросила дать мне его мобильный (записи-то все мои, увы, пропали в телефоне), но суровый дежурный отказался наотрез делиться со мной личной информацией сотрудника.

Ноги меня просто не несли в сторону дома Копушкиных. Я рассматривала каждый дом. Да что там дом? Каждую веточку, каждый листик — лишь бы оттянуть момент.

Дверь в этой гостеприимной квартире как всегда была не заперта. На кровати привычно храпел Василий, отчего-то в одном носке. Сейчас, глядя на эту несчастную бледную ступню свежеиспеченного вдовца, я даже как-то прониклась к нему сочувствием.

Я присела рядом на кровать и похлопала по спине бедолагу.

Как же это делается-то? Ни разу в жизни мне не приходилось заниматься чем-то подобным.

— Почеши спинку, — пробурчал Василий, не раскрывая глаз.

Надо сказать, что это вообще последнее, чем бы мне хотелось в этой жизни заниматься, но как отказать человеку, только что потерявшему одновременно и супругу, и источник существования? Не понимаю. Я на такую жестокость была не способна, поэтому протянула руку и принялась исполнять это странное в такой момент желание.

— Под рубашкой почеши.

Меня передернуло от отвращения. Прикасаться вот этими ручками к чужому неприятному мужику? Какого черта? Но я все-таки залезла ладонью под рубаху.

Я сейчас не знаю, на что была готова — только бы иметь возможность подольше не сообщать ему о кончине супруги.

В другом конце квартиры лилась вода и слышались детские голоса. Я вздохнула еще горестней, бедные сиротки! Как теперь их жизнь переменится… Уверена — Вероника была своеобразной женщиной, но хорошей матерью.

Сама я, к счастью, с этим в жизни не сталкивалась, но по художественной литературе вполне себе представляю — что такое вырасти с чужими людьми. Никто не обнимет, никто не пожалеет. Слезы стояли в моих глазах. Я подумала, что пожалуй сейчас лучший момент для того, чтобы разбудить новоиспеченного вдовца и поведать ему о том, что случилось.

Не вынимая левой руки из-под рубахи Василия, правой я осторожно погладила его по плечу.

— Василий! Василий! Вася! Посмотри на меня! — сказала я.

В этот момент что-то мягкое ударило меня по спине.

— А чего это он должен на тебя смотреть? А это что сейчас вообще происходит?

Я обернулась. Прямо надо мной высилась покойница с занесенным для второго удара кухонным полотенцем.

— Вероника, это ты? — самый логичный вопрос, который я только могла задать.

— Нет! Иисус Христос! Явление его народу! — передразнила меня горничная.

— Но мне сейчас в больнице сказали, что ты умерла!

— Еще чего! С чего бы это мне умирать? — удивилась несостоявшаяся покойница. — Выписали меня. А к супругу моему ты чего пристаешь? — спохватилась женщина. — А-а-а-а, я все поняла! Значит, ты думала, что я преставилась и свободного мужика быстренько захомутать решила? Вот бабы дают — не успеешь ты остынуть, они быстро к твоему суженому в койку прыгают. Детей бы хоть постеснялась! Дети же дома тут!

— Да на черта мне твой олень сдался? — при этих словах олень вскочил с кровати и тоненько заверещал, что не позволит оскорблять его, в его же доме. — Вероника, ты точно жива?

— Нет, блин, не точно! Сходи вон еще к доктору, переспроси! Совсем ты, хозяйка, в уме повредилась. Ступай домой, от греха подальше. Я завтра на работу приду. Как там без меня? Поди грязью все позаросли?

У меня есть принцип — никогда не спорить с человеком, только что восставшим из мертвых, нафиг нужно. И страшновато, и пользы, прямо скажем, не видно.

Я решила быстренько попрощаться с этим святым семейством и пошла перебирать ногами в сторону полиции — ох, и зачастила я туда сегодня…

К моему счастью, майор наконец-то вернулся.

Я поднялась в кабинет. Буйтор что-то сосредоточенно набирал на весьма допотопном компьютере. Подняв глаза он учтиво поздоровался:

— Hi, Alina!

— Нехай, майор.

— What do you want?

— Ну, что я хочу? Слово молвить. Забыла ай телл самфин. Нужно кое-что рассказать.

— Tell me now! — согласился полицейский.

— Дело в том, что ай соу собственными айз — для надежности я сложила из пальцев вилку и указала ею на свои глаза. — Май айз соу, как Анна киссед корпс Виктора.

— Did Anna kiss the corpse?

— Нот! Hot целовала труп! Она целовала элайв Виктор.

— Who is Victor? — майор просто взбесил меня, прикидываясь, что не понимает, о каком Викторе идет речь.

— Да корпс же! Который нашли ин хотел!

Буйтор озадаченно потянулся, продемонстрировав мне мокрые от пота, уставшие полицейские подмышки.

— Where did you see them?

— На плежа бот. Вей киссед там. Она киссед хим.

Майор открыл какой-то файл и начал записывать.

— When it was?

— Ивнин это было. Как раз бифо бой дисап… дис… ну, пропал, короче.

Буйтор задумчиво почесал переносицу, сделал удивленный жест бровями, вроде «Однако», и принялся куда-то звонить.

После чего задал мне несколько уточняющих вопросов и судя по всему уже готов был меня отпустить, но черт меня дернул спросить, чем все-таки отравилась Вероника.

— It’s poison.

— Яд? В отеле?! Вы серьезно? У нас нот пойзон ин хотел.