Сломленный рыцарь

Тетя Эм рассмеялась, ее голубые глаза заблестели от радости. У нее смех мамы, и я могу представить, как заставляю ее смеяться, когда моей мамы не будет рядом. Просто чтобы насладиться.

– Что веселого? – вздохнул я, наконец-то отдаляясь от нее.

– Не думала, что ты скажешь «матка» вслух.

Дерьмо.

– Простите. Мои фильтры сломались.

– Манеры тоже. Ты знаешь, что я люблю тебя как сына, но тебе надо унести свою задницу отсюда, – сказала она.

Да. Я знаю. Но я чувствую себя преданным только маме и особенно злопамятным по отношению к остальному миру.

– У меня только одна мама.

* * *

Горю.

Я горю.

Как будто я на каникулах в аду.

Я проснулся, одеяло облепило мое тело, приклеилось из-за холодного пота. Все вокруг влажное, на секунду мне показалось, что я обмочился в кровати. Я поднял руки к голове и понял, что волосы мокрые, будто я только вылез из душа.

Я выскользнул из кровати в гостевой Спенсеров, все еще одетый в черные спортивные штаны от Тома Форда, взял сигарету и зажигалку с прикроватной тумбочки. Я сунул ноги в тапки. Даже не стал напрягаться и надевать футболку. Пошел на кухню за стаканом воды, а потом собирался выйти на веранду покурить, но как только я вылез из кровати, то прошел мимо кухни ко входной двери, толкая ее как лунатик.

Еще больше плохих идей, придурок?

Свежая кровь пробежала по венам, когда я забирался к окну Луны впервые за несколько месяцев, долбаный Ромео в комедийной истории, которая стала трагедией. Она дала понять, что ничего не хочет делать со мной. А я дал понять, что мне все равно.

Я не закончил бросать ей Поппи в лицо каждый раз, когда появлялась возможность. Но это не важно. Эмилия права. Луна нуждается во мне. И я отказываюсь верить, что мы два незнакомца с общим прошлым, что наши воспоминания ничего не значат, что наши поцелуи – ничто, что мы ничего не делаем, что наша клятва на крови не стоит всего этого дерьма.

Ее окно закрыто, как я и ожидал, учитывая то, что происходило между нами, шторы также задернуты. Я постучал один раз. Второй. Когда она не ответила, я сделал глубокий вдох и ударил кулаком. Я знаю, что здесь двойной стеклопакет и что мне понадобится больше усилий, чтобы разбить его, но громкого стука достаточно, чтобы дать ей понять, что я не шучу.

Луна подбежала к окну, открывая шторы и хмурясь на меня, огонь плясал в ее глазах.

– Я просто тут думал о «Ромео и Джульетте» и вспомнил… – Я раскачивался взад и вперед, теряя равновесие на крыше. Черт.

Вероятно, она подумала, что я пьян, а не умираю. Я тот самый мальчишка, которые кричал «Волки!».

Я подобрался к краю окна и продолжил:

– И я вспомнил, что Джульетта сказала Ромео не клясться луной. А знаешь, почему она это сделала, Луна? Знаешь? А я знаю.

Мы изучали эту книгу в прошлом году на уроке английской литературы. Шекспир довольно депрессивный чувак. Я изучал испуганное лицо Луны, как оно превращалось из жалостного в гневное в такт сердцебиению.

– Она сказала ему не клясться под луной, потому что луна меняется, Луна!

Ответа нет.

– Ты изменилась, хотя мы были вместе. Ты никогда не позволяла мне говорить этого. Я остался прежним, а ты просто… ты просто изменилась!

Она стояла и смотрела, будто я какое-то долбаное шоу на Бродвее. Наполовину заинтересованная. Наполовину напуганная. Определенно ждущая кульминации.

– Впусти меня, – сказал я, игнорируя дрожь во всем теле.

Она покачала головой. По большей части издеваясь.

– Нет?

Я устроился поудобнее, припарковав задницу на ее подоконнике, и порылся в карманах штанов в поисках сигареты и зажигалки. Она не собирается отступать, и я, черт возьми, был так же уверен, что не собираюсь возвращаться домой, пока не узнаю, что она в порядке.

– Дай мне хоть одну причину. – Она скрестила руки на груди. И я в первый раз заметил то, во что она была одета. Вернее, отсутствие этого. Господи. Крошечная, оранжевая ночная рубашка из шелка. Самое настоящее женское белье. Кто дал ей его? Для кого она надела это?

Не твое дело.

– Что это за рубашка? – спросил я, зажимая сигарету и поджигая ее. Мой тон был заметно веселее. Будь проклят грипп и температура, мой член уже чувствовал себя отлично. Я бы рассказал все секреты национальной безопасности, лишь бы увидеть контур соска Луны. Ее обнаженный вид заставляет меня чувствовать себя так, будто все дни рождения соединились в один день.

– Дарья подарила на Рождество.

Я пометил у себя в голове сделать куклу вуду из блондинистой соседки и ткнуть ей между сисек. Я затушил окурок и посмотрел на небо, размышляя о том, что сказать.

– Найт, что ты здесь делаешь?

– Я узнал о Вал. – Я выдохнул дым.

– Я в норме, – сказала она.

Помню, как она относится к этому слову, но не могу не согласиться с ней – она не кажется расстроенной. А может, Вал это просто причина. Может, я просто не могу держаться подальше.

Я тряхнул головой.

– Открой окно.

– Твоя девушка в курсе, что ты наносишь мне столь поздний визит?

– А твои? – выпалил я, демонстрируя свою разумность.