Слониха-пациентка

Я назначил электроэякуляцию на июльское утро и попросил моего друга и коллегу из мадридского зоопарка Антонио Луиса Гарсиа дель Кампо приехать ко мне в Барселону. В Испании нет другого ветеринарного хирурга, которому я доверял бы больше. Мы вместе прооперировали многих панд, слонов, драконов с острова Комодо, тигров и разных других животных. Именно такой человек — быстрый, сильный и изобретательный — нужен рядом, когда ночью в саду в Альмерии ты берешь кровь на анализ у газели Морра, а единственный источник света — слабый мерцающий огонечек зажигалки для сигарет, или когда еще более редкостное животное, окапи, никак не хочет приходить в себя после общего наркоза и не реагирует на вводимые противоядия. В подобных ситуациях Антонио Луис был и остается для меня идеалом — другом Номер Один.

Хотя в глазах непосвященных операции над экзотическими животными могут показаться куда более утомительными, нежели аналогичные операции над домашними, это не всегда так. Я вспоминаю годы своей юности, проведенные за операционным столом в клинике на Милнроу-роуд в Рочдейле — там мною были сделаны сотни операций, в основном собакам и кошкам, иногда кроликам. Сказать по совести, с ними столько же возни, и отнимали они у меня не меньше нервной энергии, чем сегодня гориллы или дельфины. А если я сейчас провалюсь, то, во всяком случае, меня не ждет нервотрепка в виде выяснения отношений с разочарованным владельцем какого-нибудь Фидельки или Феликса.

Мы с Антонио Луисом прогулялись по милому, старомодному зоологическому участку городского парка близ приморской набережной Барселоны и остановились поглядеть на самца косатки — пухленького и блестящего, как надувная резиновая игрушка, — который был теперь как огурчик. Я наблюдал его в последний раз, когда он был жестоко покусан дельфином-самцом. Хотя пострадавший мог перекусить обидчика пополам одним ударом своих могучих челюстей, он предпочел вести себя согласно заповеди «Если тебя ударят по правой щеке, подставь и левую». Когда я осмотрел косатку, то обнаружил, что она была сплошь покрыта неглубокими укусами. Хотя ни один из них сам по себе не был серьезен и не вызвал заражения крови, потеря крови из множества ран в сумме оказалась значительной и привела к серьезной анемии. Это была некая разновидность китайской казни «смерть от тысячи порезов», перенесенной в дельфинийский мир. Изувеченный гигант лежал тише воды ниже морской травы, плавником не пошевелив в свою защиту. У меня не возникало сомнений, что подобное «непротивление злу» кончится скорой смертью для жертвы, если сейчас же что-нибудь не предпринять. Невзирая на отчаянные протесты дельфина-обидчика в виде громкого визга и щебетания, я в тот же день отсадил его в другой водоем, а сам занялся исцелением несчастного болеутоляющими средствами и гормонами-анаболиками, фаршируя ими его ежедневный рацион из селедки и макрели. Вот так-то — за милой улыбкой бутылконосого дельфина, которую мы находим такой обаятельной, может скрываться хищное намерение.

Когда мы подошли к большому обезьяннику, то увидели, что там полно народу. Зоопарк явно стремился превратить электроэякуляцию животного, которым он так гордился, в сенсацию для прессы. Было решено, что операцию я буду проводить не в ветеринарной клинике, а перед окнами обезьянника, через которые публика обыкновенно наблюдает Снежка за исполнением его семейных обязанностей. Стол, покрытый зеленой тканью, был окружен легкими платформами для телекамер. Это был в буквальном смысле слова операционный театр — в роли декорации выступали капельницы, кислородные баллоны, каталки с инструментами, газовые машины и всасывающие аппараты.

— Прямо цирк какой-то! — воскликнул Антонио Луис, когда увидел всю эту массу журналистов, фотографов и киношников, плотным кольцом окруживших залитый светом операционный стол.

А позади всей этой сгоравшей от нетерпения толпы гомо сапиенс, образовывавшей партер и амфитеатр, на «галерке», прижавшись носами к бронированному стеклу, рядком сидели на корточках самки с детенышами, заинтригованные столь возросшей активностью сородичей, одетых в тряпки вместо шерсти. Снежка, конечно, нигде не было видно. Он находился в своей опочивальне и не знал, что его ждет укол летающим шприцем.