Слоны могут играть в футбол

На соседнюю лавочку села девушка лет восемнадцати, он, сам того не понимая, какое-то время пристально смотрел на нее. Сначала думал о том, что ее платье ярче и воздушнее, чем то, что у него, — что, может быть, он купил не самую модную вещь. В нем боролось два чувства, и ни одно не было знакомо. С одной стороны, он хотел, чтобы Лика у него была самая красивая, с другой — ничего хорошего не будет, если непонятные мужики будут на нее пялиться.

От этой мысли стало не по себе. Да и холодно, наверное, сейчас в таком платье: девушка сидела на еще прохладной скамейке. Красота красотой, девушки любят наряжаться, но вот простудит себе все на свете, и кто будет с ней по врачам бегать? Нужно было ей это сказать. Он открыл рот, от долгого молчания раздался короткий гортанный звук, девушка почему-то встала и быстро ушла. Да, наверное, не стоило так смотреть.

«Вообще, детям не надо докучать. Отца должно быть мало». Эту фразу в шутку недавно сказал папа, когда говорили по скайпу.

— Пап, ну что тебя никогда не видно, одна рубашка! Поправь камеру.

— Отца должно быть мало, — пошутил папа.

День перевалил за середину, Дмитрий зашел в ту самую фотостудию, где снимался на визу. Напечатал детское фото Лики. Вчера попросил прислать ему.

— Зачем тебе? — спросила она. — Я там адская.

— Просто хочу, — ответил он.

— Ну, смотри. Если хочешь увидеть Буратино до папы Карло.

Дома он поставил на столе снимок так, чтобы тому было уютно. Отодвинул подальше стаканчик с ручками, развернул к свету… Нет, лучше от света: еще выгорит! Часы — заводной будильник из родительского дома, бережно перевозимый все годы с квартиры на квартиру, тоже отодвинул. Теперь фотографии было хорошо. Маленькая Лика оказалась на уютном островке, никак не пересекающимся с его настоящей жизнью. Забавная, курносая, с тонкими и, правда, похожими на деревянные, ножками.

Да, это важно, чтобы в доме были фотографии детей, и не где-нибудь в компьютере или альбомах, а вот так, все время перед глазами. Потому что дети вырастают, разбегаются, у них начинается своя жизнь, а для тебя остаются детьми. Это радует и согревает. Да… Задорная она была, непоседливая, сколько бессонных ночей ей отдано… Теперь и не вспомнишь.

За время, проведенное в больнице, он выспался, бессонница больше не мучила, но это работало только в больнице. Дома, где все стены и предметы были им наполнены, были почти им самим, старые состояния вернулись. Эту ночь он не сомкнул глаз, думал о том, как счастлив. И сейчас лег на диван, подтянул колени к животу, засопел. В закрытых глазах пронеслись облака, стемнело.

Со стороны он казался маленьким, стало даже интересно, как взрослый человек может занимать так мало места. Он внимательно наблюдал за тем, как свет падает на его тело, прислушивался к дыханию. Стало в который раз непонятно, как он может видеть себя со стороны, если сейчас лежит на диване.

Глава пятнадцатая, в которой герой живет настоящим

Белый и воздушный цветок, которым Лика появилась в жизни Дмитрия, оказался сначала нервным и колючим зверьком, а вскоре — вообще человеком. Они ходили по улицам, в кино, разговаривали. Она была еще очень юной, много боялась, всегда обо всем говорила и всегда — честно.

— Я для тебя не совсем ромашка?

— Что это за термины, объясни?

— Ну, я вот такая… Ты такой… Я не знаю, видишь ли ты меня, именно меня. Может, для тебя я просто цвету, радую… как ромашка…

— Ты что… Ты не ромашка, точно.

Ему очень хотелось, чтобы она им гордилась, и в один из дней привел к себе на работу. Ксюша чуть не упала, когда он, как бы невзначай, сказал по телефону: «В первой переговорной никого нет? Я с дочкой приеду, офис показать».

Ксюша общалась с Ликой, как с девочкой пяти лет, вздыхала, пыталась развлечь: «Вот тут в окошко можно посмотреть», «Вот, на креслице можно покрутиться». А когда вечером, в порядке исключения, он сел с Ксюшей в баре выпить пива, она обняла его и прослезилась:

— Дмитрий Александрович, можно я вас обниму?

— Ты уже обнимаешь, Ксюш!

— Она такая умненькая, воспитанная, просто прелесть, что за девочка!

— Спасибо…

— Как же я за вас рада! Вот ведь как в жизни бывает. Жили, жили, и…

«И изменения в мозгу» — вспомнились слова Лики про ее собаку, которую нужно было усыпить, чтобы насмерть не загрызла.

— …И счастье само нашло вас!

Депрессия у Веры не проходила, и Дмитрий сам предложил чаще встречаться втроем. Вера, конечно, была отдельным человеком, но все же немного частью Лики, такой же, как рука, характер, рюкзак, дорога к ее дому, дорога от дома. Это не делилось. И Вера входила в этот комплект.

Часто разговаривали втроем, он говорил, Лика говорила, Вера больше слушала, и он радовался, что у дочери такая хорошая подруга, что, когда он уезжает вечером домой, дочь под присмотром. В какой-то момент Вера попросила его о встрече, они увиделись в парке.

— Я завтра уеду, — сказала она, — ни к чему все это.

— Что ни к чему?

— Ничего ни к чему.

Отличный разговор.

— Не прошла депрессия?

Вера молчала. Видимо, не прошла. Дальше получилось еще содержательнее.