Слоны могут играть в футбол

Как выяснилось потом, рядом находилась деревня с конной фермой, а один из эльфов был местный и дружил с хозяевами. Пели песни, катались на коне, устроили турнир на деревянных мечах. Дмитрий загрустил и даже смахнул слезу, отвернулся, потому что вспомнил своих друзей-толкинистов, которые вот так же благородно сражались на мечах и учили эльфийский двадцать пять лет назад, а потом кого-то убили на войне, кого-то — бандиты, кого-то посадили. Другие, и парни, и девушки, растолстели, стали изменять друг другу, не возвращать долги.

Звуки дудочки прогнали эти мысли, глупо было переживать из-за будущего, которое нельзя изменить. Музыка не летела над холмом вдаль, но стелилась по траве, звонко, с ветром в унисон разрезая ее на треугольники и трапеции, похожие на заготовки к эльфийским костюмам.

Лика расчесывала Ане волосы. Леголас, как и должно быть в хиппи-идиллии, лежал головой на коленях у своей девушки Сони. Молодежь подготовила ему подарок: танец. Соня заиграла на гитаре, а остальные выстроились в ряды и медленно заходили вперед-назад, совершая повороты, полуповороты, передавая друг другу веточки с побегами. Это длилось минут десять. Леголас встал и поклонился в знак благодарности.

— А ничего вещественного дарить не будут? — тихо спросил Дмитрий у Лики. Но Соня была рядом, она услышала и ответила.

— Эльфам не нужно ничего вещественного. Настоящую ценность носит только то, что идет от сердца к сердцу, чего нельзя взять в руки.

— Понял, — серьезно ответил Дмитрий, понимая, что должен соответствовать всей этой «В гостях у сказки».

Соня стала развивать мысль, что на самом деле все мы эльфы, а сейчас, в текущей реинкарнации, просто по нелепой случайности оказались людьми, и это не должно сбивать с ясного понимания того, кто мы на самом деле. Заспорили. Леня-Леголас вступился за свою девушку, а с ним было спорить себе дороже: он знал все жития эльфов от начала времен, кто кем кому приходится до двадцатого колена.

— В текущей реинкарнации мы не должны страдать по определению, потому что, если случается что-то неприятное, мы должны понимать, что это только путешествие, только тень истинного существования, а ты настоящий — это эльф, который не здесь и не сейчас стоит на вершине холма с натянутой тетивой, он спокоен и может поразить любого из врагов, когда будет нужно.

Молодежь завороженно смотрела на Леголаса. Конечно, нужно было поддаться и проиграть ему в споре. Он был очень красивым, и ему сегодня исполнялось восемнадцать. И у него была Соня — самая красивая из всех девушек в компании. Нехорошо, конечно, так говорить и даже думать — все девушки прекрасны, но любому ежу, и эльфийскому, и обыкновенному было понятно, что Соня красивее всех. Главный подарок, который можно было сделать Лене сегодня от сердца к сердцу, — это проиграть в споре, чтобы глаза Сони загорелись при взгляде на своего героя, на своего короля. Но (слаб человек) дело было в том, что Дмитрию тоже было важно, чтобы Лика гордилась своим отцом, ему тоже был нужен ее взгляд.

— Почему же этот вечный эльф на вершине холма не поражает своей супер-стрелой наших врагов, когда нам грозит опасность?

— У него нет задачи сохранить нам жизнь. Если пришло время погибнуть, значит нужно погибнуть, так как наша следующая реинкарнация уже ждет. Значит, там мы нужнее.

— Чем это тогда отличается от буддизма?

— Тем, что тут нет религии. Эльф — это ты сам.

— Эльф — это начало реинкарнаций или абсолют, который следит за их цепочкой, но сам в них не участвует?

— Он — абсолют.

— Тогда как он заинтересован в реинкарнациях, если он уже абсолют?

— Вернее, так: он, конечно, немного начало, точка отсчета, от которой идут остальные.

— Эльф находится в прошлом или в настоящем?

— Для него нет времени.

— Но реинкарнации-то происходят во времени. Один «ты» жил сто тысяч лет назад, другой — три, другой сейчас. Одни были раньше, другие позже.

— Да, и каждая следующая что-то меняет, ведет к реализации замысла, к твоей лучшей версии.

— Тогда снова: если эльф — это ты, и в то же время — уже абсолют, то для чего ему весь этот путь?

Все. Леня поплыл. Он был только теоретиком демагогии, не прошедшим серьезных испытаний. Он не знал, что такое убедить или умереть, болтать долго, спокойно; катком логики, строящейся на пустоте и вдохновении, менять мозг другого человека. Что такое, например, в девяносто третьем разубедить бандитов убивать твоего соседа по комнате в общаге — ночью, стоя в трусах в дверях комнаты, а в девяносто шестом — забрать своих солдат из плена, практически из-под ножа, просто поговорив три минуты с вражеским командиром.

— Если эльф участвует в реинкарнациях сам, — продолжил Дмитрий, — то он не всесилен, если не участвует — это уже не ты сам, это сверхсила, по сути — бог. И это опять религия.

— Нам не дано этого знать, — ответил Леня, — об этом будут знать наши следующие реинкарнации в будущем.

— А кто тебе сказал, что следующие — в будущем?

Об этом Леня точно не думал. Посмотрел вопросительно.