Слоны могут играть в футбол

— Странный вы какой-то. Устроили театр… Ок, если вы с ней — заслужил, получил по морде — все, в расчете! А это… Что вы, как отец, разговариваете? В общем, это наши отношения.

— Когда «отношения», так не издеваются. Захочу — брошу, захочу позову. Захочу — месяц не позвоню.

— Да что вы знаете? — Тимур совсем пришел в себя. — Мало ли какие бывают обстоятельства.

— Твои обстоятельства называются «другие бабы». Я мужик, я что — не понимаю?

— Нет у меня никаких баб.

— Пошли к тебе домой, — Дмитрий поднял ключи, — давай твои мессенджеры посмотрим.

Тимур опять заволновался, потянулся за связкой. Дмитрий не стал играть с ним, как с собачкой, бросил ключи на землю. Тимур подобрал их, выпрямился:

— Вы меня не испугаете.

И еще шагов десять отступал вперед спиной, только потом развернулся. Дмитрий пошел к машине.

Глава восемнадцатая. Последнее платье Лики

Разболелась рана, он зашел к доктору. Немного успокоился, лежа на кушетке, пока тот щупал его живот. Почувствовал себя ребенком, за которым следит бог и не даст пропасть, если что. Встал, спросил:

— Александр Соломонович, может посоветуете специалиста, есть такой вопрос… — и рассказал о том, что иногда видит себя со стороны. — Я понимаю, это не ваша область, но, может, знаете кого-то.

Доктор слушал очень внимательно, уточнил, было ли это раньше или появилось после ранения. Обещал поспрашивать.

— Вы, Дмитрий Александрович, пока никому не говорите — вопрос интимный. Может, ничего страшного нет, просто спать нужно больше, банальное переутомление. То есть не плохо, а даже хорошо: как температура, когда организм борется.

— И с чем он тут борется?

— Он показывает вам второго человека, который должен уйти. Чтобы остался один. Это лучше, чем когда двое живут внутри одного, и второго не видно.

Лика приготовила еду. Молчала. Он к ней потянулся успокоить, сказать, что все хорошо.

— Он больше не будет тебе звонить, а если будет, скажи, я разберусь.

— Меня нужно убить, — сказала она.

Непонятно, почему она так говорила. Чувствовала себя виноватой? Ну, не перед ним же. Он просто хотел, чтобы она была счастлива, не страдала.

Вечер тридцать первого мая становился темнее; уже, как минимум, неделю стояла жара, листвы вокруг было много. Оставалось назвать лето летом.

— Я тебя никогда не убью и не оставлю.

Она бросилась ему на шею, обхватила крепко. Он тоже. Оказались, как два боксера в клинче.

— Все будет нормально, если так, — сказала она.

— Да.

— Все всегда можно исправить.

— Да.

— Давай уедем куда-нибудь!

— Конечно…

— Я только завтра сдам экзамен, и все.

Стали ужинать. Она повеселела, стала похожа на ту Лику, которую он встретил. Оказалось, что за время его отсутствия, она навела порядок и погладила одежду.

— Ну, зачем ты? Отдыхала бы. Я всегда сам глажу.

— Ты не умеешь гладить, у тебя не стрелки были на брюках, а самодеятельность. Я тебе по всем правилам сделала.

Действительно, стрелки смотрелись потрясающе. Было хорошо. Вдруг она сказала:

— Меня надо убить, я дура.

— Что такое?

Оказалось, что завтра на их дизайнерском экзамене нужно показывать готовое платье, а помимо этого — иметь красивые фотографии платья уже на какой-то модели. Лика забыла это сделать. Теперь все пропало, и ее выгонят.

— Где платье?

— Дома.

— Когда экзамен?

— В десять.

— На кого шила?

— На Соню.

Лика немного успокоилась. Ее всегда успокаивало, когда в ответ на «все пропало», он включал в себе компьютер и подсказывал сухую последовательность действий. Она его иногда называла «человек-компьютер».

Поехали к ней домой, и Дмитрий увидел платье. Да, эльфийские плащи были легкой разминкой. Это было какое-то старинное платье, прямо как из кино.

— Ничего себе, — сказал Дмитрий, — ты настоящий мастер. Что это? Какой век?

— Девятнадцатый.

— Что-то французское?

— Английское… Но еще не готово, нужно кое-что пришить.

Шло время, а Соня не отвечала. У остальных подружек были другие размеры, да и понятно, что красивее, чем на Соне, ни на ком бы не смотрелось.

— Подожди, а попробуй сама. На тебя налезет.

Лика запротестовала, но согласилась, потому что выхода не было. Оказалось отлично.

— Я же не такая красивая.

— Давай, давай, становись.

Стали фотографировать, но в комнате был тусклый свет, получалось плохо. Лика расстроилась.

— Я уродина. И вообще, мы хотели красиво снять, в той деревне, где эльфы.

— Так поехали!

Она заохала — «как же это мы успеем», но он опять включил компьютер и объяснил, что через два часа они будут на месте, переночуют в гостинице при конном клубе, в шесть-полседьмого сфотографируются, в девять будут в городе, распечатают фото (он знает одно место), и в десять она будет у себя на экзамене. Лика улыбнулась. Ей нравилось, когда он держал все под контролем. Уже в машине она ударила себя по лбу, побежала обратно в квартиру и вернулась с цветком в горшке.

— Лик, ты чего?

— Я давно тебе купила, забывала отдать. Держи.

— Спасибо… Просто куда его сейчас?

— Бери, бери. Хочу, чтобы у тебя от меня что-то живое осталось.