Слова и смыслы. Мировоззрение и картина мира: ассоциативный словарь

От высокого я уже двинулся к… Нет, не так чтобы к низкому, но всё же… Я об обозначениях на дверях туалетов. Когда-то, во времена моего детства-юности, все было просто и понятно: буквы «М» и «Ж». Мужской и женский туалеты. Потом пошла всякая бредятина и пошлятина: то треугольники острием вверх или вниз, то писающий мальчик и хотящая пописать девочка, то зверюшки какие-то… Я это воспринимаю как дебилизацию народа. В младших ясельных группах персональные шкафчики для деток двух-трех лет обозначают картинкой: вишенка, ромашка, зайчик и т.  д. Потом, по мере развития и обретения навыков чтения, пишут «Петя Иванов» или «Маша Петрова»… В общем, что-то глупое и гадкое в этом – в обозначениях на дверях туалетов – точно есть. Я не ворчу по-стариковски, я выражаю озабоченность.

Я не испытаю чувства собственной ущербности, если в эссе на тему «знак и символ» останусь на уровне разбора табличек на дверях туалетов. Но современный интеллектуально развитый читатель с самого начала ждет, когда же я выйду на уровень проблематики, заданный Мишелем Фуко и Умберто Эко, Мирчей Элиаде и  Фердинандом де  Соссюром, Хорхе Луисом Борхесом и  Жюлем Делёзом, Юрием Лотманом и  Клодом Леви-Строссом… Размышления о знаках, символах и их связи с реальностью приводят философов в увлекательный мир, в котором практически всё – даже, собственно, язык, не говоря уж о мифах, религиях и пр.,  – есть лишь более или менее отвлеченные символы действительности… Сказав это, я приблизился к большой науке – семиотике. В ее предметную область как раз и входит проблематика знака и символа, значения и смысла. Не буду пытаться дать какое-нибудь краткое описание этой науки. Полагаю, что я недостаточно хорошо в этом разбираюсь. Заинтересованный читатель самостоятельно погрузится в эти непростые, но увлекательные размышления о знаках и знаковых системах. Для моей книги достаточно будет указать на то, что любой знак – слово или графический символ – предполагает, что какие-то люди договорились приписывать ему какое-то значение. То есть за знаком, его восприятием всегда стоит какая-то договоренность. У каждого знака имеется сложная структура. Он несет в себе как имя, так и стоящие за ним смыслы (см. Значение и смысл). Эта книга являет собой многослойную знаковую систему, структурно собранную из слов и ассоциативно связанных с ними смыслов. Картины мира, о которых я здесь говорю, и моя картина мира, которую я частично здесь раскрываю, также являются знаковыми системами. (См. Картина мира.) Процесс нанизывания мною ассоциативных образов есть процесс интерпретации знака (слова), порождения значения. Этому процессу придумано название: семиозиз. Семиозис и делает знак знаком: знаком может быть то, что так или иначе интерпретировано. На этом я должен остановиться. Поскольку началось превращение свободного творческого полета, праздника ничем не сдержанной фантазии – именно так книга и пишется – в научное или наукообразное описание. А это может убить во мне художника. А я этого не хочу. Я хочу быть не скучным ментором, а веселым собеседником. Так что вернитесь лучше к размышлениям о табличках на дверях туалетов…

Знание  

См. также Неизвестное. Существует большой раздел философии, изучающей, что такое знание. Это направление называется по-разному: теория познания, гносеология, эпистемология. Различия между ними есть, но для целей этого эссе они малосущественны. На уровне общей культуры, не углубляясь в тонкости, можно эти понятия использовать как синонимы. Есть и научное направление – когнитивистика (от лат. cognitio «познание»)  – междисциплинарное научное направление, исследующее процесс познания с разных сторон. Разумеется, в научной литературе даны определения того, что есть познание и что есть знание:

–  познание – совокупность процессов, процедур и методов приобретения знаний о явлениях и закономерностях объективного мира;

–  знание – результат процесса познавательной деятельности.

Все кажется логичным, простым и понятным. Но возникают ситуации, когда мне не все понятно и хочется кое-что уточнить.

У познания имеются различные формы: научное, художественное, философское, мифологическое (см. также Мировоззрение). Когда я размышляю о том, что является результатом процесса художественного познания, я не готов назвать это знанием: не знания я обретаю, слушая, например, музыку. Обретаю я эмоции, чувства, некие образы, порожденные моим сознанием. То же самое справедливо и при актах мифологического, религиозного познания. То есть хотел бы уточнить: знание конечно, результат познавательной деятельности, но всегда результатом познавательной деятельности является знание. Этот нюанс очень важен при обсуждении религиозной веры и религиозного «знания». Я нередко встречаюсь с утверждения типа: «вера – это уверенное, т.  е. надежное, достоверное знание о чем-то» или «вера – это знание, это познанное».