Слова и жесты

Квадратный деревянный стол выкрашен красным лаком. Шоколадные салфетки. Белый звонкий фарфор с золотой каймой, резные бокалы под вино и тяжелые приборы с пузатыми ручками. Над нами неярко горит изящное бра.

Ресторан находится на первом этаже блочного семиэтажного жилого дома. Здесь раньше располагался магазин «Европа», в котором продавались различные деликатесы: устрицы на льду, живые осьминоги, тайские фрукты, маринованный сладкий бамбук. Потом магазин закрылся, и помещение купила Света, они вдвоем с подругой, китаянкой Леной Ши, придумали устроить тут что-нибудь, а из-за того, что это блочный дом – обязательно назвать «Le Corbusier». Тема, большой любитель таких каламбуров, тут же сказал, что, мол, это будет визуализация стихотворения Бродского: «У Корбюзье то общее с Люфтваффе, что оба потрудились от души над измененьем облика Европы, и то, что в ярости оставили циклопы, то трезво завершат карандаши».

Света и Лена – не обижались.

В ресторане несколько комнат. Первая проходная, здесь вас встречает хостес – иногда это Света или Лена, иногда незнакомая нам девушка. Отсюда можно пойти вперед и выйти в большой зал с баром, небольшой сценой и открытой кухней, в которой за стеклом суетятся повара в черном. Стены в зале бетонные, по стенам расставлены комоды, покрытые красным лаком и расписанные золотыми и голубыми цветами с хозяйственными мелочами: тарелками, салфетками, приборами. Пол черный и глянцевый. Столики небольшие, чаще всего для двоих, хотя все очень мобильно и быстро составляется для большой компании. Но сюда редко ходят большими компаниями.

А если от входа пойти налево, то можно попасть в галерею из четырех комнат. Они проходные, перетекают одна в другую. В каждой комнате два-три столика: диванчики у витринного окна – за ними обычно сидят девочки и мальчики, у которых не много денег. Точнее так – мальчик приглашает девочку в ресторан и выгодным местом у окна пытается компенсировать недостаток бюджета. И еще столик у противоположной окну стены. Стены здесь обшиты полированной мореной доской. Стены почти черные, стол красный, кресла мягкие с резными подлокотниками. На стене абстракция в духе Франца Клайна. Выглядит странно эклектично, как будто в Эрмитаже, в той его части, где воспроизведены оригинальные интерьеры, разместили выставку чего-то современного: Джефа Кунса или Луизы Буржуа.

Само пространство комнат не очень удобное: комнаты слишком маленькие для трех столиков, но слишком большие для двух. Если попросить официанта, то он может принести вам черно-золотую ширму и отгородить вас от чужих взглядов.

По утрам здесь любят завтракать, пить кофе и читать новости экспаты.

Если пройти комнаты насквозь, например, в поисках туалета, то можно снова выйти в большой зал. Здесь тоже есть окна во всю стену, но они занавешены красным полотном, как в «Твин Пиксе». Эти окна выходят во внутренний двор. Там гуляют мамы с детьми, собачники, там самая обыденная жизнь. Первое время эти окна были открыты, но все время возникала странная ситуация. Как у Гитлера с солдатами, когда поезд Гитлера, сверкающий огнями хрустальных люстр и серебряных приборов, остановился напротив другого поезда, в котором везли грязных и раненых солдат с фронта. Говорят, что Гитлер, когда их увидел, приказал задернуть шторы.

Сейчас в этом дворе на фоне этих окон обычно снимают какие-нибудь фотосессии про угар ночной жизни: героиновый шик, шубы на голое тело, блестящий слегка размытый макияж. Пайетки и каблуки. Смесь токийских школьниц и раннего Альмодовара.

Только утром, когда идет уборка, эти шторы раздвигают и пускают солнечный свет. В утреннем свете «Le Corbusier» выглядит совершенно иначе. Он становится прозрачным и чистым. Видна эта пресловутая корбюзьешность пространства с прямыми четкими линиями и благородной серостью бетона (если о бетоне вообще можно говорить «благородный»). Но сейчас с этими красными шторами и людьми в дорогих костюмах и платьях с прическами и украшениями зал выглядит немного избыточно. Как фильм Питера Гринуэя.

Ресторан приносит хорошие деньги, и Света с Леной осуществляют следующий пункт своего плана: они хотят выкупить все квартиры в этом доме и сдать их в аренду друзьям, но с условием, чтобы те даже мусор выносили, как на праздник. Тогда окна можно будет держать открытыми, и если там появятся люди, то не менее красивые, чем те, которые сидят в ресторане.

В большом зале есть небольшая сцена. Там в выходные выступает «Кабаре Европа» – ребята поют блюзовые каверы песен Мадонны или Бритни Спирс. Очень грустно, с надрывом. У девушки приятный низкий голос со слезой и интересная манера делать паузы. Ребята из группы тоже удивительно чувствуют отчаяние. Как будто им не двадцать, а ближе к сорока, и жизнь не сложилась. Хотя, наверное, когда тебе ближе к сорока, и жизнь не сложилась – для тебя это обыденность. Когда еще чувствовать отчаяние, как не в двадцать.