Слова. Рассказ из сборника «Московские сны»

Спустя время Вася начал глубже копаться в том, что произошло. Он стал искать причину своей реакции на эту комнатку.

И вдруг нашёл ее.

Эта комната о чем-то говорила ему. Он стал прислушиваться — и через неделю расшифровал ее таинственный беззвучный голос.

Что же она шептала? Она говорила о том, что его работа бессмысленна. Что все эти заметки, которые они пишут, ничего не изменят в этом мире. На завтра их все забудут. «И что — это все, что останется после тебя?» — брезгливо спрашивала комната. Только через десять лет какой-нибудь новый Боря скажет новому Васе пойти посмотреть в архивную комнатку и там бедный Вася 2.0 вытащит из-под тонны газет придавленную газету, на которой будет, как на надгробии, написано имя Васи первого… и это все? Это все, что останется после тебя?

И Вася понял — это знак.

Знак того, что он не должен разменивать себя на заметки. Сама судьба говорила ему: Вася, какие заметки, Вася, ты что? Очнись, алло. Ты гений. Ты должен Писать. Ты гений, а гении рождаются не так часто, чтобы тратить себя на всякую ерунду.

И Вася послушался тихого таинственного голоса, шептавшему ему из-под мертвых газет.

И он стал писать — и делал это так, будто отчего-то пытался убежать.

* * *

Ведь Вася, наконец, понял, для чего он писал.

Не мир он хотел запечатлеть — мир как стоял, так и будет стоять — а себя, свое восприятие этого мира.

Свой дух.

Он всем нутром ощутил свою смертность и желание вложить свою жизнь во что-то, в чем она сохранится. И он стал отчаянно писать, он верил, что именно это сделает его бессмертным. А Вася теперь чувствовал, что весь его организм жаждет бессмертия — как жаждет воды и воздуха. Это была физическая потребность. Он не хотел быть мёртвой газетой, которую положат на железную полку.

Но так как писательство — кропотливая работа и требует спокойствия, а Вася был очень беспокойным пациентом, то писать он стал все хуже и хуже. Если раньше он разумно относился к тексту, то теперь хотел сделать каждый отрывок гениальным, и от этого его бедные отрывки становились перегруженными эпитетами, метафорами, философскими глубокомысленными мыслями, так что, если бы у его отрывков были бы ноги, они бы давно удрали от Васи, как подопытные кролики. Но Вася чувствовал такой прилив писательской ажиотации, что уже не сомневался — он гений и пишет под диктовку высшего существа.

В один день он решил остановиться — и все перечитать.

Он читал долго. Читал все, что написал за последний месяц. С ужасом он перечитывал страницу за страницей, страницу за страницей, и понимал, что ничего, абсолютно ничего из этого никому нельзя показать — это было падение. Стиль был ужасный, голос автора — писклявый, будто текст писала истеричная женщина, от которой ушёл муж. А в своих философских мыслях он уже и сам не мог найти ни одной мысли. Нет, не под диктовку высшего духа, а под диктовку какого-то черта писал все эти отрывки Вася.

Со страхом он решил открыть старые свои отрывки. И стал их читать… он читал и читал… читал и читал…

И вдруг почувствовал — звенящую пустоту. То, что раньше вызывало у него ощущение трансцендентного и неземного — вдруг перестало что-либо вызывать. Нет, кое-что было удачным, но никакие картинки эти слова больше не воспроизводили в голове, как сломавшийся телевизор. И уж, конечно, никакого бессмертия эти слова дать не могли. Таких слов кругом было очень много — все писали что-то, а теперь, когда появились соцсети, все стали писателями и каждая женщина и каждый мужчина писали лиричные посты о том, как они купили кота, помыли кота, сделали ремонт, осудили власть, бойкотировали выборы, нашли работу, потеряли работу, как пошёл снег, как не топят дома в сентябре и как это приведёт к свержению политического строя, и прочее, и прочее, и прочее… и все высказывали свои мысли, складывали их в слова — и его жалкие красивенькие наряженные слова просто терялись в этом потоке, как в метро, в час пик, в толпе…

Но это не самое страшное.

Они у него самого никаких чувств уже не вызывали. Слова — которые шумели и пахли — вдруг рассыпались в чёрные черепки. «Это же просто набор чёрных символов», — понял Вася.

И это открытие стало для него входом — в чёрный тоннель.

* * *

Вася никогда не выкладывал свое творчество в соцсетях, однако не стеснялся посылать свои отрывки друзьям и родным. Кто-то говорил, что красиво, кто-то советовал писать ещё и незаметно блокировал его, мама говорила, что это гениально, однако однажды один искренний человек дал ему дельный совет: «Вася, ты достал уже со своими отрывками, иди и напиши уже нормальную книгу». Тогда Вася обиделся и отфрендил друга, но сейчас уцепился за эту идею. Может, написать книгу? Ведь он всегда чувствовал, что внутри него зреет книга — великая, гениальная, которая потрясёт все человечество.