Слова сияния

Он увидел это в ее глазах. Муку, тоску. Ужасную пустоту, что царапалась внутри и жаждала ее задушить. Шаллан знала. Это было там, в ней. Ее тоже сломали.

Потом она улыбнулась. Ох буря! Она улыбнулась невзирая ни на что.

За всю свою жизнь Каладин не видел ничего красивее.

– Как? – спросил он.

Девушка беспечно пожала плечами:

– Можно сойти с ума, это помогает. Пошли. Я убеждена, времени у нас немного…

Шаллан устремилась в путь по ущелью. Он застыл позади, опустошенный. И на удивление просветленный.

Кэл должен был ощущать себя идиотом. Опять попался в ту же ловушку – трепался ей, какую легкую жизнь она проживает, и все это время Шаллан хранила в себе… это. Должен был ощущать себя идиотом, но не ощущал. Каладин чувствовал, что понял. Что-то. Сам не знал, что именно. Однако в ущелье сделалось чуть светлей.

«Тьен всегда делал это со мной… Даже в самый темный день».

Он стоял без движения достаточно долго, чтобы вокруг раскрылись обороцветы, развернули широкие, веероподобные побеги с прожилками, которые образовывали оранжевые, красные и фиолетовые узоры. Кэл в конце концов побежал за Шаллан, и потрясенные растения свернулись опять.

– Я думаю, – сказала веденка, – нам надо сосредоточиться на светлой стороне происходящего.

И уставилась на него. Он молчал.

– Ну же! – потребовала она.

– Мне… кажется, что лучше вас не поощрять.

– И тебе от этого станет веселее?

– Нас ведь, как ни крути, вот-вот настигнет Великая буря вместе с паводком.

– И наша одежда постирается. – Девушка широко улыбнулась. – Вот! Светлая сторона.

Он хмыкнул.

– О, ты снова перешел на хмыканье мостовиков, – заметила Шаллан.

– Это хмыканье означало, что паводок, по крайней мере, смоет хоть часть вашей вони.

– Ха! Умеренно смешно, однако очков ты не получишь. Я уже установила, что зловонный из нас двоих ты. Повторное использование шуток строго запрещено под страхом мучительного купания во время Великой бури.

– Ну ладно. Хорошо, что мы здесь, потому что сегодня я должен был быть на дежурстве. Теперь я его пропущу. Это почти то же самое, как получить выходной.

– И отправиться поплавать в свое удовольствие!

Он улыбнулся.

– Я, – заявила Шаллан, – рада, что мы здесь, потому что солнце слишком высоко, а я тотчас же обгораю, стоит выйти без шляпы. Лучше уж быть внизу, в сырой, темной, вонючей, заплесневелой и, скорее всего, смертельно опасной пропасти. Никаких солнечных ожогов. Только монстры.

– Рад, что мы здесь, – подхватил Каладин, – потому что упал я сам, а не один из моих людей.

Она перепрыгнула через лужу и одарила его пристальным взглядом.

– У тебя не очень-то хорошо получается.

– Простите. Я хотел сказать, что рад быть здесь, потому что, когда мы выберемся, все будут меня превозносить и говорить, что я герой, который вас спас.

– Уже лучше. Если не считать того факта, что это я тебя спасаю.

Он бросил взгляд на ее карту:

– Очко в вашу пользу.

– Я, – продолжила веденка, – рада быть здесь, потому что меня всегда интересовало, что происходит с куском мяса, который путешествует по пищеварительной системе, а эти ущелья напоминают мне внутренности.

– Надеюсь, вы не всерьез.

– Чего? – Она выглядела потрясенной. – Ну разумеется, нет. Брр.

– Вы точно чересчур усердствуете.

– Потому-то я и остаюсь не в своем уме.

Он вскарабкался на большую кучу мусора и протянул ей руку.

– Я рад, что мы здесь, потому что ущелья напоминают о том, как мне повезло, что я больше не в армии Садеаса.

– А-а, – протянула она, забираясь к нему на вершину.

– Его светлоглазые посылали нас сюда собирать всякую всячину, – продолжил Каладин, съезжая к подножию кучи с другой стороны. – И почти не платили за старания.

– Трагично.

– Можно сказать, – проговорил Каладин, когда она сошла с кучи мусора, – что эти крохи помогли многим не упасть на дно. Не считая меня.

Он ухмыльнулся, глядя на Шаллан.

Девушка непонимающе склонила голову набок.

– Дно. – Он взмахом руки показал на окружающее их ущелье. – Я же в итоге упал…

– Ох, клянусь бурей! Ты же не рассчитываешь, что мы это учтем. Ужасно получилось!

– Ну да. Простите. Моя мать была бы разочарована.

– Ей не нравились словесные игры?

– Нет, она их обожала. Просто разозлилась бы, узнав, что я этим занимаюсь, когда ее рядом нет, чтобы посмеяться надо мной.

Шаллан улыбнулась, и они продолжили путь в быстром темпе.

– Рада, что мы здесь, – сказала она, – потому что к этому моменту Адолин должен быть больным от тревоги за меня – и, когда мы вернемся, будет сам не свой от радости. Может, даже позволит поцеловать себя при всех.

Адолин. Ну да. Это испортило ему настроение.

– Надо бы нам остановиться, чтобы я дорисовала карту. – Шаллан бросила хмурый взгляд на небо. – И ты сможешь снова повопить, чтобы привлечь внимание наших вероятных спасителей.

– Похоже на то, – согласился Каладин, и она уселась, чтобы достать свою карту. Юноша приложил ладони рупором ко рту. – Эй, там, наверху! Кто-нибудь! Мы тут, внизу, увязли в дурных каламбурах. Пожалуйста, спасите нас от нас самих!

Шаллан хихикнула.

Каладин улыбнулся и вздрогнул, услышав в ответ какой-то звук. Был ли это голос? Или… погодите…