Слова. Том V. Страсти и добродетели

Как только в человеке возникает добрая обеспокоенность, он осознаёт, чего именно ему не хватает, спрашивает, как это можно приобрести, и извлекает духовную пользу. Как можно что-то узнать, если об этом не спрашивать? Как-то я ехал вместе с одной молодой семьёй: папа, мама и маленький сынок. Малыш всю дорогу не оставлял отца в покое, спрашивал то одно, то другое: «Папа, а это что? Папа, а это зачем?» – «Отстань, у папы уже голова от тебя болит», – говорила ему мать. «Пусть спрашивает, – остановил её отец, – иначе как он узнает, если не будет спрашивать?» И в духовных вопросах дела обстоят так же.

Давайте попробуем получше понять, к какой именно работе над собой подвигает добрая обеспокоенность. Для этого расскажу вам, какие вопросы задаёт мне одна из сестёр вашей обители. Чтобы ответить даже на один из её вопросов, требуется исписать целую тетрадь, ведь она спрашивает не ради праздного любопытства, а от доброй обеспокоенности. Смотрю на неё и радуюсь. У неё великая добрая обеспокоенность, она многое улавливает, подвизается ревностно, потому и получает большую благодать. Когда человек старается найти, в чём у него недостаток, и пытается исправиться, смиряется, то к нему приходит благодать Божия, и с этого момента он идёт вперёд не спотыкаясь.

Добрая обеспокоенность должна быть всегда

– Геронда, я беспокоюсь, что подвизаюсь неправильно.

– Скажи, ты чувствуешь нервозность и уныние?

– Нет, но почему у меня это беспокойство?

– Благословенная душа, бывает спокойная обеспокоенность, а бывает неспокойный покой. Добрая обеспокоенность у нас должна быть всегда – лишь бы при этом не было уныния с нервозностью. Если человек правильно подвизается, он никогда не бывает вполне доволен собой, он всегда чем-то обеспокоен по-доброму. Эта обеспокоенность происходит от его любочестного устремления.

– Геронда, а наступает ли когда-нибудь момент, когда подвижнику уже не нужна добрая обеспокоенность?

– Нет, не наступает, потому что добрая обеспокоенность не прекращается никогда в этой жизни. Тецыте, да пости́гнете[255], – наставляет апостол Павел. Всю свою жизнь человек устремляется вперёд. Он бежит ко Христу и никогда не останавливается. Бежит и чувствует радость, а не усталость.

Чтобы вы поняли, что я имею в виду, приведу вам такой пример: хорошая гончая, учуяв зайца, не стоит возле охотника, а срывается с места, бежит и ищет зайца. Бежит, потом ненадолго останавливается, принюхивается, опять бежит. Она не может стоять на месте, её ум занят тем, как догнать зайца. Она не отвлекается на постороннее. Для неё больше радости в беге, чем в покое. Она живёт тем, что гонится и ищет добычу.

Ещё более целеустремлёнными должны быть мы. Ум наш должен постоянно стремиться ко Христу, потому что наша цель – это Он. А мы, хотя и взяли след, хотя и знаем дорогу, хотя и знаем, где сможем встретить Христа, часто стоим на месте и переминаемся с ноги на ногу. Если бы мы не знали пути, то наше топтание на месте имело бы хоть какое-то оправдание.

Помню, у моего отца в Конице были две хорошо обученные борзые. Как-то раз Продром Корцино́глу, певчий, бывший когда-то помощником святого Арсения, попросил у него щенка от этих борзых, но не для охоты, а для для охраны отары овец. Отец дал ему щенка. Продром приучил пса лаять, когда приближается волк. Сосед у Корциноглу был заядлым охотником. Как-то его собака заболела, и он очень сокрушался, что оставался без охоты. Продром узнал об этом и говорит: «Не переживай, я дам тебе свою собаку, гончую, она той же породы, что и Эзнепидиса[256]». Сосед обрадовался, взял собаку и пошёл на охоту. Пришёл он в лес, махнул рукой, как обычно делают охотники, подавая собаке команду искать, а пёс, вместо того чтобы бежать, стал вертеться вокруг него, лизать ноги и тыкаться в ладони, ища хлеба! Видите как: собака была хорошая, породистая, но не натасканная на зайца, потому она и не побежала искать добычу, а вертелась всё время вокруг охотника.

Но думаю, что вы напали на след Христа и теперь будете не останавливаясь бежать, взыскуя Его. Ваши сердца исполнятся Им настолько, что Он не будет в них вмещаться и вы станете Его умолять: «Хватит, Боже мой, хватит! Я больше не могу!»