Слова. Том V. Страсти и добродетели

Правосудие Божие – это любовь и долготерпение. Оно не имеет ничего общего с человеческой справедливостью. Эту Божественную справедливость нам и нужно стяжать. Однажды ночью в келью отца Тихона пришёл один мирянин, чтобы ограбить его. Он долго мучил старца и душил его верёвкой, но наконец понял, что у того нет денег, и собрался уходить. Когда был уже на пороге, отец Тихон сказал ему: «Бог простит, чадо моё». Потом этот злодей пошёл грабить келью другого старца, но там его поймала полиция. Он сам признался, что ходил грабить и келью отца Тихона. Полицейский послал жандарма, чтобы он привёл отца Тихона на допрос, но тот отказывался идти. «Я, чадо моё, – говорил старец жандарму, – простил вора от всего сердца». Но жандарм не обращал никакого внимания на его слова. «Давай, отец, пойдём быстрее, – говорил он. – Что мне до твоих „прости“ да „благослови“!» В конце концов, когда старец уже стал плакать словно маленький ребёнок, начальник полиции его пожалел и отпустил. Когда старец вспоминал этот случай, поведение полицейских никак не укладывалось в его голове: «Чадо моё, – недоумевал он, – у этих мирских свой устав, нет у них ни „благослови“, ни „Бог простит“!»

– Геронда, что такое памятозлобие? Это когда помнишь зло, которое тебе причинили, или же когда злишься на того, кто его сделал?

– Если ты помнишь зло и огорчаешься, что у твоего обидчика всё идёт хорошо, или радуешься, что у него всё плохо, – тогда это памятозлобие. Но если, несмотря на зло, которое тебе причинил другой, ты радуешься его успехам, – тогда это не памятозлобие. Вот так ты можешь проверять себя.

Всякое зло, которое мне делают, я забываю. Бросаю старые счёты в огонь любви, они и сгорают. Во время гражданской войны 1944 года к нам в деревню пришли ополченцы. Было очень холодно. Я подумал: «У них, наверное, нет еды, так они и останутся голодными. Отнесу-ка я им немного хлеба». Когда я им принёс хлеба, они сочли меня подозрительным и задержали. Я даже и не думал о том, что эти ополченцы охотятся за моими братьями, которые скрывались в горах. Что сказал Христос? Любите своих врагов и делайте добро тем, кто вас ненавидит[156].

Любовь с состраданием

– Геронда, как же Вам трудно приходится в Вашей келье на Афоне! Приходят душевнобольные, наркоманы…

– Вот тут-то и становится понятно, есть ли в нас настоящая любовь. В лице нашего брата мы видим Христа. Ведь делая что-то для брата, мы делаем то же самое Самому Христу. Поне́же сотвори́сте еди́ному сих бра́тий Мои́х ме́нших, – сказал Христос, – Мне сотвори́сте[157].

Однажды ко мне в келью пришёл отец с бесноватым сыном-юношей. Почти одновременно с ними пришёл и мой знакомый. Я отвёл отца юноши в сторону, чтобы с ним немного поговорить, так как причиной беснования мальчика был он. Бедный парень! Здоровый, а из носа текли сопли… Увидев это, мой знакомый подошёл к нему, вытащил из кармана платок, вытер парню нос, а потом платок положил обратно себе в карман. Потом снял с себя золотой нательный крест и надел его юноше на шею. Но не это меня поразило, а то с какой любовью он вытирал ему нос – и видели бы вы того юношу, в каком он был состоянии! Этот человек сострадал ему как брату. Если бы он не видел в нём брата, разве поступил бы так? Если ты любишь другого человека как брата, то можешь своим платком вытереть ему нос, а потом положишь платок обратно в свой карман! Но если такого чувства нет, то другой человек для тебя – чужеродное тело, потому тебя передёргивает от любого его прикосновения, и стоит ему случайно брызнуть на тебя слюной, ты тут же сломя голову побежишь умываться.

Так как нам Благой Бог дал обильные дарования и не попустил, чтобы мы страдали, то мы должны сострадать своему ближнему, который страдает. Например, видим инвалида. Если подумаем так: «Если бы я был инвалидом и не мог бы ходить, как бы я себя чувствовал?» – то ощутим к нему сострадание. Или, если кто-то попавший в трудное положение попросит у нас помощи, мы сразу должны подумать так: «Если бы я был на его месте, разве я бы не хотел, чтобы мне помогли?» В этом будет наше к нему сострадание. Но если в человеке есть подлинная любовь с состраданием к ближнему, то даже когда он сам находится в беде, то забывает своё собственное горе и болезнует о других. Если кто-то рассказывает мне о своей боли, я перестаю ощущать мою собственную, даже если бы я сидел на гвоздях или ходил бы босиком по битому стеклу.

– Святой Марк Подвижник пишет: «Одна страсть препятствует нам творить по силе добро – нерадение. Страсть эта врачуется молитвой и милостыней»[158]. Почему он в этом случае говорит о милостыне?