Читаем Словарь любовника полностью

Что касается тебя, то иногда доходит до смешного. То тебе вдруг срочно понадобились очередные туфли, то ты начинаешь сходить с ума по телевизору с огромным экраном (я вспоминаю, что недавно мы видели такой у кого-то в гостях). А еще тебе вдруг приспичило выкупить долю в каком-то шикарном особняке в Хэмптоне, чтобы, когда подойдет наша очередь, провести там отпуск. При этом тебе совершенно нет дела до того, что нам это никак не по карману и что — самое главное — нам такой отдых просто не нужен. Мы в этих хоромах взвоем со скуки на второй же день.

Но иногда ты просто застаешь меня врасплох. В последний раз тебе удалось удивить меня, когда мы были в гостях у моей двоюродной сестры. Ее дети бегали по всему дому. Муж принес ей кофе, хотя она его об этом не просила. Хозяева, конечно, выглядели усталыми, но, судя по выражению твоего лица, тебе казалось, что эта усталость окупается с лихвой. Да, и еще дети — дети явно счастливы. Это счастье было присуще их жизни изначально, и им в голову не приходит, что можно существовать как-то иначе, что можно не иметь хотя бы минимального, гарантированного мирозданием счастья. Я чувствую, что тебе этого не хватает, что ты этого хочешь. Но зачем? И когда? В твоем прошлом? В настоящем? В будущем? Я теряюсь в догадках. Я ведь никогда не знаю, чего ты на самом деле хочешь, что тебе нужно, могу ли я дать это тебе или уже слишком поздно.

D

daunting, adj.

пугающий, прил.


Вообще-то, лучше воспользоваться однокоренным глаголом. Пугать. Ты пугаешь меня, а я тебя. Или нет, мы пугаем друг друга, мы напуганы друг другом. Да, наверное, так точнее. Меня приводят в замешательство и пугают — да, пугают — твоя красота, твое умение общаться с людьми, твоя уверенность в том, что ты — центр мира, а все остальное вращается вокруг тебя. Сдается мне, что тебя, в свою очередь, обескураживает — пугает — тот факт, что друзей у меня гораздо больше, чем у тебя, что я могу не только более складно выразить свою мысль словами, но и умею излагать эти мысли на бумаге, как сейчас, а порой даже умудряюсь понять, что происходит вокруг.

Главное — не признавать существования этих несоответствий. Не пугаться. Не позволять испугу запугать нас.


deadlock, n.

пат, сущ.


В патовой ситуации нас спасает тай-брейк. Итак, дополнительные вопросы, участникам финала!

Если Эмили и Эван решат отпраздновать свои дни рождения в один и тот же вечер, мы, наверное, избавим себя от проблемы выбора и просто пойдем в кино. Если я захочу пойти в мексиканский ресторан, а ты — в итальянский, то в конце концов мы углубим наши познания в какой-нибудь другой кухне — например, в тайской. Если мне захочется поскорее вернуться в Нью-Йорк, а ты решишь, что лучше переночевать в Бостоне, а потом уже отправляться в дорогу, то, скорее всего, мы забронируем номер с завтраком в каком-нибудь мотеле на полпути. Даже если при этом ни один из нас не получит того, что хотел, мы чувствуем себя свободными: наш выбор не ограничен двумя вариантами, мы можем выбрать третий из множества других, придуманных нами же.


deciduous, adj.

листопадный, прил.


Я никак не могу уразуметь, как человек, у которого столько обуви, покупает себе по несколько пар к каждому новому сезону.


defunct, adj.

вымерший, прил.


В нашем доме появилась пишущая машинка. Это подарок. Мне. От тебя.


detachment, n.

отчужденность, сущ.


Даже не знаю, хорошее это у меня качество или плохое. Дело в том, что я могу быть здесь — и одновременно словно бы где-то в другом месте. Это может происходить со мной когда угодно. Например, когда мы занимаемся любовью, разговариваем, целуемся. Я не то чтобы полностью выпадаю из реального мира, нет, скорее, я вдруг оказываюсь одновременно внутри и вовне его. У меня просто не получается целиком и полностью привязать себя к тому месту, где я нахожусь, и к тому делу, которым занимаюсь. Иногда ты ловишь меня на этом. Ты обиженно говоришь, что я мыслями где-то далеко, а я прошу прощения и пытаюсь вернуться обратно в настоящее, в то, что происходит у нас с тобой.

Но знаешь, что я скажу?

Даже когда я не здесь, мне не наплевать на тебя и на нас с тобой. Я ничего не забываю, ни от чего не отвлекаюсь. Поверь, даже отстранившись от чего-то, можно оставаться привязанным к этому чему-то. Или к кому-то. Не думай, что я так себя веду, чтобы самоустраниться. Если бы мне это было нужно, проще всего было бы отдалиться от тебя физически, телесно. понадобится — и я оборву разговор на полуслове и уйду. Не хотелось бы близости с тобой — проще всего было бы встать с нашей кровати и уйти. Я же не покидаю наше ложе, а просто воспаряю над ним на какое-то мгновение. Мне удается посмотреть на то, что с нами происходит, с другой точки, под иным углом. Да, иногда мой взгляд устремлен не на тебя, а куда-то вдаль, в сторону. Но мгновение спустя я вновь с тобой, вновь смотрю тебе в глаза.


disabuse, v.

заблуждаться, гл.


Перейти на страницу:

Все книги серии Азбука-бестселлер

Нежность волков
Нежность волков

Впервые на русском — дебютный роман, ставший лауреатом нескольких престижных наград (в том числе премии Costa — бывшей Уитбредовской). Роман, поразивший читателей по обе стороны Атлантики достоверностью и глубиной описаний канадской природы и ушедшего быта, притом что автор, английская сценаристка, никогда не покидала пределов Британии, страдая агорафобией. Роман, переведенный на 23 языка и ставший бестселлером во многих странах мира.Крохотный городок Дав-Ривер, стоящий на одноименной («Голубиной») реке, потрясен убийством француза-охотника Лорана Жаме; в то же время пропадает один из его немногих друзей, семнадцатилетний Фрэнсис. По следам Фрэнсиса отправляется группа дознавателей из ближайшей фактории пушной Компании Гудзонова залива, а затем и его мать. Любовь ее окажется сильней и крепчающих морозов, и людской жестокости, и страха перед неведомым.

Стеф Пенни

Современная русская и зарубежная проза
Никто не выживет в одиночку
Никто не выживет в одиночку

Летний римский вечер. На террасе ресторана мужчина и женщина. Их связывает многое: любовь, всепоглощающее ощущение счастья, дом, маленькие сыновья, которым нужны они оба. Их многое разделяет: раздражение, длинный список взаимных упреков, глухая ненависть. Они развелись несколько недель назад. Угли семейного костра еще дымятся.Маргарет Мадзантини в своей новой книге «Никто не выживет в одиночку», мгновенно ставшей бестселлером, блестяще воссоздает сценарий извечной трагедии любви и нелюбви. Перед нами обычная история обычных мужчины и женщины. Но в чем они ошиблись? В чем причина болезни? И возможно ли возрождение?..«И опять все сначала. Именно так складываются отношения в семье, говорит Маргарет Мадзантини о своем следующем романе, где все неподдельно: откровенность, желчь, грубость. Потому что ей хотелось бы задеть читателей за живое».GraziaСемейный кризис, описанный с фотографической точностью.La Stampa«Точный, гиперреалистический портрет семейной пары».Il Messaggero

Маргарет Мадзантини

Современные любовные романы / Романы
Когда бог был кроликом
Когда бог был кроликом

Впервые на русском — самый трогательный литературный дебют последних лет, завораживающая, полная хрупкой красоты история о детстве и взрослении, о любви и дружбе во всех мыслимых формах, о тихом героизме перед лицом трагедии. Не зря Сару Уинман уже прозвали «английским Джоном Ирвингом», а этот ее роман сравнивали с «Отелем Нью-Гэмпшир». Роман о девочке Элли и ее брате Джо, об их родителях и ее подруге Дженни Пенни, о постояльцах, приезжающих в отель, затерянный в живописной глуши Уэльса, и становящихся членами семьи, о пределах необходимой самообороны и о кролике по кличке бог. Действие этой уникальной семейной хроники охватывает несколько десятилетий, и под занавес Элли вспоминает о том, что ушло: «О свидетеле моей души, о своей детской тени, о тех временах, когда мечты были маленькими и исполнимыми. Когда конфеты стоили пенни, а бог был кроликом».

Сара Уинман

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Самая прекрасная земля на свете
Самая прекрасная земля на свете

Впервые на русском — самый ошеломляющий дебют в современной британской литературе, самая трогательная и бескомпромиссно оригинальная книга нового века. В этом романе находят отзвуки и недавнего бестселлера Эммы Донохью «Комната» из «букеровского» шорт-листа, и такой нестареющей классики, как «Убить пересмешника» Харпер Ли, и даже «Осиной Фабрики» Иэна Бэнкса. Но с кем бы Грейс Макклин ни сравнивали, ее ни с кем не спутаешь.Итак, познакомьтесь с Джудит Макферсон. Ей десять лет. Она живет с отцом. Отец работает на заводе, а в свободное от работы время проповедует, с помощью Джудит, истинную веру: настали Последние Дни, скоро Армагеддон, и спасутся не все. В комнате у Джудит есть другой мир, сделанный из вещей, которые больше никому не нужны; с потолка на коротких веревочках свисают планеты и звезды, на веревочках подлиннее — Солнце и Луна, на самых длинных — облака и самолеты. Это самая прекрасная земля на свете, текущая молоком и медом, краса всех земель. Но в школе над Джудит издеваются, и однажды она устраивает в своей Красе Земель снегопад; а проснувшись утром, видит, что все вокруг и вправду замело и школа закрыта. Постепенно Джудит уверяется, что может творить чудеса; это подтверждает и звучащий в Красе Земель голос. Но каждое новое чудо не решает проблемы, а порождает новые…

Грейс Макклин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги