Словарь Сатаны

К вечеру он обессилел от усталости и голода. Но мысль о жене и детях гнала его вперед. Наконец он выбрался на дорогу и почувствовал, что она приведет его к дому. Она была широкая и прямая, как городская улица, но, по-видимому, никто по ней не ездил. Поля не окаймляли ее, не видно было и строений. Ни намека на человеческое жилье, даже ни разу не залаяла собака. Черные стволы могучих деревьев стояли отвесной стеной по обе стороны дороги, сходясь в одной точке на горизонте, как линии на перспективном чертеже. Взглянув вверх из этой расселины в лесной чаще, он увидел над головой крупные золотые звезды — они соединялись в странные созвездия и показались ему чужими. Он чувствовал, что их расположение имеет тайный и зловещий смысл. Лес вокруг него был полон диковинных звуков, среди которых — раз, второй и снова — он ясно расслышал шепот на незнакомом языке.

Шея сильно болела, и, дотронувшись до нее, он убедился, что она страшно распухла. Он знал, что на ней черный круг — след веревки. Глаза были выпучены, он уже не мог закрыть их. Язык распух от жажды; чтобы унять в нем жар, он высунул его на холодный воздух. Какой мягкой травой заросла эта неезженая дорога! Он уже не чувствовал ее под ногами!

Очевидно, несмотря на все мучения, он уснул на ходу, потому что теперь перед ним была совсем иная картина, — может быть, он просто очнулся от бреда. Он стоит у ворот своего дома. Все осталось как было, когда он покинул его, и все радостно сверкает на утреннем солнце. Должно быть, он шел всю ночь. Толкнув калитку и сделав несколько шагов по широкой аллее, он видит воздушное женское платье; его жена, свежая, спокойная и красивая, спускается с крыльца ему навстречу. На нижней ступеньке она останавливается и поджидает его с улыбкой неизъяснимого счастья — вся изящество и благородство. Как она прекрасна! Он кидается к ней, раскрыв объятия. Он уже хочет прижать ее к груди, как вдруг яростный удар обрушивается сзади на его шею; ослепительно белый свет в грохоте пушечного выстрела полыхает вокруг него — затем мрак и безмолвие!

Пэйтон Факуэр был мертв; тело его, с переломанной шеей, мерно покачивалось под стропилами моста через Совиный ручей.

The coup de grace [8] [9]

Битва была тяжелой и долгой; все человеческие чувства могли это засвидетельствовать. Осадок от нее все еще носился в воздухе. Теперь все закончилось, осталось только оказать помощь раненым и похоронить мертвых — «немного прибраться», как сказал один юморист из похоронной службы. Работа предстояла большая. Насколько видел глаз, повсюду между расщепленными деревьями валялись останки людей и лошадей. Среди них бродили санитары, подбирая и унося тех, кто проявлял признаки жизни. Большинство раненых умирает из-за невнимания: ведь само право приходить им на помощь подвергается сомнению. Существует армейское правило: раненые должны ждать; лучший способ позаботиться о них — выиграть битву. Нужно признаться, что победа — большая удача для человека, нуждающегося в уходе, но многие до нее просто не доживают.

Мертвых складывают группами по десять-двадцать человек и укладывают рядами вдоль выкопанных траншей, их последнего пристанища. Некоторых, которых убили вдалеке от остальных, хоронят там же. К идентификации трупов особенно не стремятся, хотя в большинстве случаев имена особенно отличившихся знают и вносят в отдельный список; тогда похоронным отрядам приходится особенно потрудиться, отыскивая отдельные колоски в засеянной ими земле. Вражьим трупам остается довольствоваться только тем, что их пересчитывают. Но тут уж они получают сполна: многих пересчитывают не один раз, и конечная цифра в официальном докладе командующего победившей стороны отражает скорее желаемое, чем действительное.

На небольшом расстоянии от места, где один из похоронных отрядов устроил «бивуак для мертвецов», стоял, прислонившись к дереву, мужчина в форме офицера федеральной армии. Его поза говорила об усталости и жажде отдыха, однако он беспокойно водил головой из стороны в сторону — его мозг не отдыхал. Возможно, он не был уверен, в какую сторону идти, но и здесь оставаться надолго не собирался: последние лучи заходящего солнца с трудом пробивались сквозь ветви деревьев, и усталые солдаты заканчивали свою дневную работу. Он едва ли сможет провести здесь ночь один среди мертвых. Девять человек из десяти спрашивают после сражения, как добраться до своей части, — как будто кто-нибудь это знает. Несомненно, офицер потерялся. Немного отдохнув, он, возможно, пойдет следом за похоронным взводом.