Словарь Сатаны

Капитан Пэррол Хартроу остановился у переднего поста сторожевой заставы и тихо говорил с часовым. Пост стоял на развилке дороги, лагерь капитана находился всего в полумиле, но виден отсюда не был. Офицер, вероятно, давал солдату какие-то инструкции, а может, просто интересовался, все ли тихо впереди. Во время их разговора со стороны лагеря на дороге показался человек, беспечно что-то насвистывающий, и часовой решительно его остановил. Мужчина был явно штатский — высокий, в грубой, самодельной одежде из желто-серой ткани под названием «ореховое масло», единственно доступной в последние дни Конфедерации. На голове у него была мягкая фетровая шляпа с широкими опущенными полями, из-под нее свисали неровные волосы, которые, похоже, никогда не знали ни ножниц, ни расчески. Лицо мужчины привлекало внимание: широкий лоб, крупный нос, впалые щеки, рот, утопающий в большой черной бороде, такой же неухоженной, как и волосы. Взгляд больших глаз говорил о целеустремленности и самообладании, частых признаках развитого интеллекта и сильной воли, такие люди нелегко отказываются от принятого решения — так, во всяком случае, говорят те физиономисты, у которых похожие глаза. Короче говоря, за таким человеком хочется наблюдать и хочется, чтобы он тебя тоже заметил. Мужчина нес только что срезанную в лесу палку — на поношенных кожаных ботинках осталась белая древесная пыль.

— Предъявите пропуск, — сказал часовой, немного требовательнее, чем сделал бы то же самое без командира, который в данный момент, скрестив руки на груди, смотрел на дорогу.

— Приятно, что вы обратили на меня внимание, генерал, — ответил спокойно путник, извлекая пропуск из кармана куртки. В его тоне было нечто — может, легкий оттенок иронии, — что значительно снижало уважительное обращение к доблестному стражу, проверяющему документы. — Полагаю, вы все здорово устали, — прибавил он примирительным тоном, словно извиняясь за то, что на него потратили время.

Поставив ружье на землю, солдат изучил пропуск, молча вернул его мужчине и, надев ружье на плечо, вернулся к командиру. Мужчина продолжил путь по дороге и, углубившись на несколько ярдов в территорию конфедератов, возобновил посвистывание и вскоре скрылся за поворотом дороги, где начинался редкий лес. Внезапно что-то вывело офицера из задумчивости, он выхватил из-за пояса револьвер и бросился бежать в том направлении, куда ушел мужчина, оставив часового в полном недоумении. Только несколько раз торжественно выругавшись перед молчаливыми представителями природы, этот джентльмен вновь принял невозмутимый вид, столь приличествующий часовому, находящемуся в постоянной боевой готовности.

II

Капитан Хартроу командовал независимым соединением. В него входили: пехотный батальон, эскадрон кавалерии и артиллерийский расчет; соединение выделили из основной армии, чтобы оборонять стратегически важный переход в Камберлендских горах штата Теннесси. Таким соединением обычно командуют старшие офицеры не ниже майора, но тут его передали строевому офицеру, выдвинутому из нижнего звена и вызывавшему общее доверие. Поручение было исключительно опасным, пост — очень ответственным, и капитана Хартроу наделили особыми правами, разумно разрешив действовать по своему усмотрению в связи с отдаленностью от основной армии, ненадежностью связи и непредсказуемыми действиями вражеских нерегулярных войск, находящихся в большом количестве в этом регионе. Капитан надежно укрепил свой маленький лагерь, разбитый в деревне, где находилось с полдюжины домов и магазин, и запасся достаточным количеством провианта. Некоторым надежным местным жителям, с которыми установились торговые отношения и в чьих услугах порой была потребность, капитан выписывал пропуска, позволяющие проходить через линию обороны. Ясно, что использование этой привилегии в интересах врага могло привести к серьезным последствиям. Поэтому капитан Хартроу издал приказ: любой, про кого станет известно, что он использует пропуск с преступными целями, будет немедленно расстрелян.

Пока часовой изучал пропуск незнакомца, капитан внимательно его разглядывал. Лицо штатского казалось знакомым, и поначалу у капитана не было сомнений, что удовлетворивший часового пропуск выписал он сам. Только после того, как мужчина скрылся из виду и свист его уже не был слышен, в памяти мгновенной вспышкой возникло его имя. С решительностью настоящего воина капитан сразу перешел к действиям.

III

Любому человеку, не обладающему исключительным самообладанием, от зрелища одетого по полной форме офицера с саблей в одной руке и револьвером в другой, яростно кого-то преследующего, станет не по себе, но человек, которого преследовали, похоже, становился лишь спокойнее и увереннее в себе. Он мог легко скрыться в лесу — и справа, и слева от дороги, однако избрал другой способ поведения — повернулся и, глядя в лицо подбежавшему капитану, спросил:

— Вы что-то хотите сказать, о чем запамятовали прежде? Так в чем дело, сосед?

Но «сосед» ничего не ответил, однако совсем «не по-соседски» угрожал револьвером.