Словарь Сатаны

— Сдавайся, — приказал капитан настолько твердо, насколько позволяла одышка после бега, — или умрешь.

В тоне этого требования не было угрозы, она была в самом приказе и в оружии, призванном усилить его действие. Да и холодные, стальные глаза поверх дула тоже не успокаивали. Несколько мгновений мужчины молча смотрели друг на друга, потом штатский без тени страха и с тем же безразличием, с каким выполнял менее жесткое требование часового, вытащил из кармана бумагу, удовлетворившую простого солдата, и протянул ее со словами:

— Вот тут у меня пропуск от мистера Хартроу…

— Пропуск — фальшивка, — перебил его офицер. — Я — капитан Хартроу, а ты Дреймер Брун.

Приглядевшись, можно было заметить, как при этих словах лицо мужчины слегка побледнело, да еще разжались пальцы, сжимавшие оскверненную бумагу; та упала на дорогу, где ее подхватил ветерок, но быстро уронил в пыль, где она осталась лежать, словно в наказание за то, что несла ложь. Через мгновение штатский, все так же бесстрашно глядя в дуло револьвера, сказал:

— Да, я Дреймер Брун, шпион конфедератов и ваш пленник. Под моей одеждой, как вы скоро сами увидите, план вашего укрепления, размещения боеприпасов и солдат, а также сведения о численности военнослужащих и карта местности с указанием всех постов. Моя жизнь в ваших руках, но, если хотите поступить по закону и избавите меня от позора идти в лагерь под прицелом оружия, обещаю не сопротивляться, не предпринимать попыток к бегству, не протестовать и приму любое назначенное мне наказание.

Капитан опустил револьвер, поставил курок на предохранитель и убрал оружие в кобуру. Брун сделал шаг вперед и протянул правую руку.

— Это рука предателя и шпиона, — холодно сказал офицер, отказавшись от рукопожатия.

Брун кивнул.

— Пошли, — приказал капитан. — Вернемся в лагерь, до завтрашнего утра ты не умрешь.

Он повернулся спиной к своему пленнику, и эти два загадочных человека отправились в обратный путь, вскоре поравнявшись с часовым, который выразил свое отношение к происходящему, отдав командиру излишнюю и преувеличенную честь.

IV

Наутро после этих событий двое мужчин, победитель и пленник, сидели в палатке капитана. На столе между ними лежали в беспорядке официальные и личные письма, написанные капитаном ночью, и среди них бумаги, уличающие Бруна в шпионаже. Тот без всякой охраны провел ночь в соседней палатке. Оба уже позавтракали и в настоящий момент курили.

— Мистер Брун, — заговорил капитан Хартроу, — вы, наверное, не догадались, как я признал вас в этой одежде и откуда мне известно ваше имя.

— Как-то не задумывался над этим, капитан, — ответил со спокойным достоинством пленный.

— Тем не менее хочется, чтобы вы это знали — если, конечно, нет возражений. Ведь наше знакомство восходит к 1861 году. В то время вы были рядовым в полку штата Огайо — смелым и надежным солдатом. К удивлению и разочарованию и офицеров, и товарищей, вы дезертировали и перешли на вражескую сторону. Вскоре во время сражения вы попали в плен, вас узнали, судили военным судом и приговорили к расстрелу. До исполнения приговора с вас сняли наручники и посадили в товарный вагон, стоявший на запасных путях.

— В Графтоне, штат Виргиния, — уточнил Брун, не поднимая глаз и стряхивая пепел мизинцем руки, в которой держал сигару.

— В Графтоне, штат Виргиния, — повторил капитан. — В один темный, ненастный вечер солдату, только что вернувшемуся из долгого, утомительного перехода, поручили сторожить вас. Он сел на ящик из-под крекеров у двери вагона с заряженной винтовкой и прикрепленным штыком. Вы сидели в углу, а солдату приказали убить вас при попытке подняться.

— Когда мне надо было подняться, он звал капрала.

— Правильно. Время тянулось долго, и солдат поддался требованию природы: заснув на посту, он тоже заслужил смертный приговор.

— Да, вы это заслужили.

— Как? Вы узнали меня? Все это время вы знали, что это был я?

Капитан вскочил и в сильном волнении зашагал по палатке. Его лицо пылало, серые глаза утратили тот стальной, безжалостный взгляд, каким он смотрел на Бруна поверх дула револьвера. Они удивительным образом смягчились.

— Я узнал вас, — сказал шпион с прежним спокойствием, — в тот самый момент, когда вы потребовали, чтобы я сдался. При тех обстоятельствах вряд ли подобало вспоминать прошлое. Возможно, я предатель и уж точно шпион, но, во всяком случае, не проситель, выжимающий слезу.

Капитан остановился и посмотрел на Бруна. Когда он вновь заговорил, голос его звучал хрипло.