Словно ничего не случилось [litres]

Я так долго верила в безответную любовь, что эта вера в конце концов спасла меня. Но разве в любовь можно верить? Особенно в безответную. Какая нелепость! Не существует такого понятия. Безответная любовь – это твоя собственная любовь, вернувшаяся в неизменном виде, как почтовое отправление с ошибкой в адресной строке. Не может быть, что один человек смотрит на другого, чувствуя, как мир уходит из-под ног, в то время как другой человек видит первого трезво и так ясно, словно через увеличительное, натертое до блеска стекло. И никакой романтической дымки, и даже головокружения. Нет, так не бывает. Не может не существовать связи, особого канала, невидимого другим, но осознаваемого двумя людьми, им связанными. Не может связь эта быть односторонней, не находящей опоры с другого конца. Любому мосту нужны две опоры, а иначе он рухнет. Разве мне все это показалось? Мог мне лишь привидеться блеск его глаз, или то было отражение лампы дневного света? А жар, пронзающий мои внутренности, разве его ощущала только я?

Я верила в любовь. В готовность, держась за руки, спуститься в преисподнюю. Вот только каждый в этой договоренности имел в виду свое, определенное количество этажей. Безответная любовь – это зайти в один лифт и нажать на разные кнопки. Я готова была лететь, пока не коснусь дна, а Дилан… Мне не могло показаться, я точно знаю, что не могла любить его только со своей стороны. Нам просто было нужно на разные этажи. Он вышел на своем, а я поехала дальше.

В ту же секунду пламя зажигалки дернулось и задрожало, предупреждая, что вот-вот потухнет. Джош склонился вперед и что-то пробормотал.

– Что ты сказал? – переспросила я, и вместо ответа он кивнул в ту сторону, куда смотрел. Я прищурилась, чтобы понять, что же привлекло его внимание. Прямо на поверхности углубления в толстом слое пыли пальцем были выведены буквы, которые я сразу не заметила.

– Amor fati, – медленно прочитал Джош два латинских слова, пляшущих в неверном пламени склоненными влево буквами. Я смотрела на слова, пока мои губы не принялись шептать их. «Люби свою судьбу», – вторил мне камень, и голос этот был пугающим и дрожащим, как пламя задутой свечи.

Глава 17

Соня неудачно упала. От разрыва связку спасла лишь случайность. Если бы она весила на пять кило больше, все закончилось бы куда плачевнее. Врачи прописали ей постельный режим, о чем она сообщила по телефону, когда я позвонила, ощущая долю вины за произошедшее. Вина же и заставила меня пообещать Соне, что я приеду навестить ее.

Через час я уже подъезжала к дому семьи Мэтьюз – возвышающемуся на холме особняку палладианской архитектуры. Погода стояла не по-осеннему теплая. Под ласкающий слух шорох гравия я въехала на подъездную площадку и припарковала мотоцикл под раскидистым драконовым деревом у каменного забора. Я направилась ко входу, по пути прикидывая, во сколько могла обойтись покупка и содержание этого прекрасного образца архитектуры с его безупречной симметрией и перспективой – отсюда, с холма, вид на остров был потрясающим. По самым скромным подсчетам, у меня получалось восьмизначное число.

Над входом и по периметру дома я заметила несколько камер наружного наблюдения, но дверной звонок отсутствовал. «Здесь точно знают, кого ждут», – подумала я, прежде чем услышала щелчок. На удивление компактная дверь светлого дерева отворилась, и передо мной предстала мать Сони и Лео, Мередит Мэтьюз – это было очевидно по безупречно сидящему джемперу из тончайшей ангоры и плавности манер, которым невозможно обучить. Чтобы воспитать джентльмена, требуется пять поколений. Интересно, сколько требуется джентльменов, чтобы вырастить одну леди?

– Добрый день, миссис Мэтьюз, – произнесла я, стараясь выдержать изучающий взгляд серых глаз.

– Рада видеть тебя, Эмма. – Она сдержанно, но приветливо кивнула. – Соня сказала, что ты приедешь. Проходи. – Она посторонилась, пропуская меня в просторный холл, пол которого был выложен громадными мраморными плитами с орнаментом.

– Хочешь чего-нибудь выпить или, может быть, перекусить? – Стук ее каблуков отражался от высокого свода и терялся в анфиладах комнат на втором этаже.

– О нет, благодарю, я только заехала проведать Соню, я как раз была с ней, когда это случилось.

– Досадное упущение, ведь ей нужно готовиться к соревнованиям. – Миссис Мэтьюз в растерянности развела руками. – Я поднималась к ней пять минут назад, кажется, она уснула, наверное, обезболивающее подействовало.

– Ах вот как, тогда я заеду в другой раз… Надеюсь, с ней все будет в порядке. – Я шагнула назад, но миссис Мэтьюз придержала меня за локоть.

– Ну что ты, я не могу отпустить тебя просто так. Зайди ненадолго, можем расположиться на террасе, оттуда открывается такой вид на остров, что ты не поверишь глазам!

Я нерешительно кивнула и двинулась следом за хозяйкой дома в светлую столовую, в центре которой располагался эллипсовидный стол с длинной этажеркой, заполненной цветами. Пройдя ее, мы вышли наружу и оказались на просторной открытой веранде, с которой вниз сбегал зеленый холм.