Слово и событие. Писатель и литература

1. После нескольких антологий («Древнеиндийская… Древнекитайская… Мировая философия…»), которые при всей полезности, хотя бы в качестве предварения будущих полных изданий представленных там текстов, всё-таки служат лишь еще и еще раз «ознакомлению» и для серьезной работы не могут быть применены, «Философское наследие» быстро нашло свое лицо: вводить в современное культурное хозяйство по крайней мере главные труды великих, сохранивших свою значимость, оставивших заметный след в истории мыслителей прошлого, обязательно в полном виде. Освоить их, перевести, прокомментировать – огромный философский и филологический труд, и не случайно Издательство сотрудничает здесь с АН СССР и ее Институтом философии. При всём том книги серии не просто ученые записки или собрания научных материалов, они всегда имеют литературное достоинство. Образцом здесь могут служить «Сочинения» Платона (1968–1972), где под руководством наших лучших и старейших классиков А. Ф. Лосева и В. Ф. Асмуса большинство опубликованных платоновских диалогов даны в таких переводах, в таком составлении и с такими сопроводительными пояснениями и примечаниями, которые являются философским и литературным событием. В издание известного мыслителя утрамбовывается в нормальном случае огромная научная подготовка. Но даже чисто внешне ввиду малого удельного веса комментариев весь этот аппарат остается за бортом, в мастерской философа, комментатора и переводчика, а перед читателем выступает многажды продуманный, просеянный, взвешенный текст, который можно читать как литературное произведение, написанное на современном русском языке и призванное теперь объяснять само себя. От создателей тома «Философского наследия», переводчика, автора сопроводительной статьи, комментатора, не в последнюю очередь редактора требуется сочетание обязательной научной компетенции с умением практика организатора и пониманием литературной природы книги, предназначенной для стотысячных тиражей. Придирчивая требовательность к корректности научного текста должна уживаться с осознанием его художественного стиля, места в культурной традиции и, без чего никак нельзя, угла вхождения в нашу современную культурную атмосферу. Это требует таланта. Это в свою очередь способно и воспитать талант. К сожалению, если судить по спискам издательских редакторов, указываемых на последней странице книг, прочный состав прямых печальников дела едва только начал устанавливаться в самое последнее время.

Конечно, в целом издательский коллектив, организовавший за 16 лет выпуск многих томов сложнейшего, нередко головоломного философского текста, неизбежно должен был накопить уникальный опыт как в деле сотрудничества с лучшими философами и переводчиками страны, так и в понимании читательской аудитории. И здесь выявилось, среди прочего, что читатель не всегда видит, да и не обязан видеть, всю меру подводной исследовательской, научной и литературной работы, которой скрыто за страницами книги тем больше, чем легче она читается. Основанием для покупки книги может служить просто великое или известное имя, стоящее на унифицированной серийной обложке. Существует читатель, единственная страсть которого поставить на полку такую книгу. Плохое не в том что он ее не прочтет. Рассчитанная на десятки, если не больше, лет, книга сослужит свою службу. Однако читатель, интересующийся только престижным библиофильским достоинством книги, неспособен создать для издания необходимую чуткую аудиторию, нервно реагирующую на колебания научно-литературного уровня. Он сам требует себе внимания и воспитательной заботы. Создателям серии приходится поэтому искать других критериев в своей работе помимо спроса на их продукцию. Где требовательная аудитория не сразу вырабатывает всестороннюю оценку этой продукции, там сама громкость имен подопечных мыслителей грозит ослаблением тщательной, придирчивой работы над текстом. «Всё равно раскупят», как сказал один отчаявшийся редактор о плохой работе своего настойчивого автора.

По-видимому, две вещи нужны для того чтобы автор, переводчик, в убыток себе шлифующий свою работу, не выглядел в глазах издателя невыгодно рядом со случайным попечителем, который обрабатывает очередного философа, рассуждая по логике: можно лучше, но стоит ли? Во первых, квалификацией для участия в издании памятников мысли должно быть сочетание профессионального знания темы, поглощенность ею в качестве основного занятия и литературное мастерство. Во-вторых, философы-издатели должны ориентироваться не на распространение книги, всегда успешное, а на свой растущий опыт и, главное, научную критику. Нормой должно стать по крайней мере тщательное рецензирование каждого тома с элементами критики перевода, критики текста, с сопоставительной оценкой, учитывающей прежние – если они были – и зарубежные публикации. Литературная аура известного имени на обложке облегчит задачу книготорговой сети, но перед авторским и редакционным коллективом она лишь ставит тяжелейшие научные, философские и литературные проблемы.