Слово на житие прп. Петра Афонского

Γονέας μὲν ούν καὶ τὴν έκ παιδός πατρίδα τοῦ μεγάλου τούτου καὶ θαυμασίου πατρός, καὶ ού πρέπουσα πατρὶς ή τῶν ἐπουρανίων σκηνή, καλῶς ποιῶν ό χρόνος ἀβύσσῳ λήθης καθῆκεν. Ἃ γὰρ ἔτι ζώντι τῶ γενναίῳ παρῶπται, ώς άρα τῆς οἰκείας ἀρε τῆς ἀνάξια, τούτων εἰκότως οὐδέ οἱ τὴν ἀρχήν τά κατ’ αὐτόν συγγεγραφότες δεῖν ὠήθησαν μεμνῆσθαι. Εἰς ὃ δὲ φέρων ἑαυτόν, μᾶλλον δὲ ὑπό θεοῦ φερόμενος, κατώκισται καὶ ού τούς θείους ἄθλους ἤνυσε καὶ ὅθεν ἀνέπτη πρὸς οὐρανόν, τὸν περιφανῆ τουτονὶ [100] λέγω καὶ σεβάσμιον χῶρον, τὴν τῶν ἀρετῶν ἑστίαν, τὸ καλοῦ παντός ἐνδιαίτημα, τὴν τῶν ἐπουρανίων ἀντίτυπόν τε καὶ ἀχειροποίητον σκηνήν, τὸ παντός ἄγους ἐλεύθερον καὶ παντός πάθους ἐναγοῦς ἀνώτερον, τὸ τῆς ἁγιοσύνης φερωνύμως ἐπώνυμον ὄρος τοῦτό ἐστιν ἐν πατρίδος μοίρα τῶ προκειμένῳ καὶ τούτῳ συλλαλεῖταί τε [101] καὶ συνακούεται, κἀντεῦθεν ούτος ἐπιγινώσκεται καὶ τὴν πρὸς τοῦς ὀμωνύμους φέρει διαστολήν, Ἀθωνίτης δικαίως ὠνομασμένος.

Итак, время низвело в бездну забвения, как и должно быть, родителей и место рождения этого великого и дивного отца, ибо подлинным отечеством его подобает назвать небесную скинию. [102] Те, кто до меня описывал его деяния, [103] разумно не сочли необходимым упомянуть о том, что этот благородный [муж] еще при жизни презирал как не соответствующее его особой добродетели [уединенника]. Я же указываю сие славное и священное место, куда он стремился, а точнее — куда был влеком Богом, где поселился и свершил божественные деяния и откуда воспарил в выси. [Место это] — святилище добродетелей, жилище всякого блага, прообраз [обителей] небесных и нерукотворная скиния, [104] гора, свободная от всякой нечистоты [105] и возвышающаяся над всякой нечистой страстью; гора, имя которой знаменательно дается от [самого слова] «святость». Она-то и есть родной удел святого [Петра]. Вместе с ней [люди] упоминают и слышат его имя: [106] по месту сему он узнается и отличается от иных соименников, по праву нареченный «Афонитом».

§ 5

Εἰ γὰρ ἐν Ἀθήναις μετὰ τριετῆ προσεδρίαν ἀντι πατρίδος χρῆσθαι τῆ πόλει τοῦς προσηλύτους νομιζόμενον ἠν, πῶς οὐ δικαίως ἀντιποιεῖται τοῦ ὄρους ὁ ἅγιος, πλεῖν [107] ἢ πεντήκοντα περιόδους ἐτῶν ἐνταῦθ’ ἀνύσας, καὶ ταῦθ’ οὕτως ἐναγωνίως; Εἰ δὲ καὶ πατρίς ἑκάστῳ καθ’ ἣν ἄν τις εὐτυχῆ, καθάπερ τις τῶν ἔξωθεν ἀπεφήνατο σοφῶν, τίς ἄν που τῶν ἁπάντων βέλτιον ἢ πράξειεν ἢ μέλλει πράξειν τῆς ὡδε τοῦ ἀνδρός εὐκληρίας, οὑ θεῶ συνῆλθε καὶ θείας θέας ἐπέτυχε, μᾶλλον δὲ, ἵνα τὸ πᾶν εἴπω συνελών, ού τὴν ἀνθρωπείαν ὑπεραναβάς φύσιν καὶ τὴν θείαν ὄντως ἠλλοιωμένος ἀλλοίωσιν (τίς ἄν ἀποχρήσαι λόγος παραστῆσαι τὸ θαῦμα;) πρὸς τὸ τῆς ἀξίας ὑπερφυές τῆ τοῦ Ὑψίστου δεξιᾶ μετερρύθμισται; Ἀλλ’ ὅμως τῆς πατρίδος μὲν ὐπερεῖδε, τῶ δὲ τῆς ἄνω προξένω πατρίδος ὄρει τούτω προσέδραμεν, οὑ δὴ καὶ τὸν πολυετῆ βίον καὶ τὴν ἀόρατον ἀνθρώποις δίαιταν ἤνυσεν.

Ибо если в Афинах было принято, что после трехлетнего пребывания [в городе] чужаки уже считали город своим отечеством, — разве не справедливо назвать [гражданином] горы [Афон] святого, который провел здесь более пятидесяти лет, [108] причем в такой [тяжелой] духовной борьбе? Если же «родина каждого там, где он удачлив» (как заметил один из языческих мудрецов) [109] — кто из всех [людей] когда-либо достигал или достигнет [чего-то] лучшего, чем благой удел этого мужа, [данный ему] здесь, [на Святой горе Афон]? Здесь он [таинственно] соединился [110] с Богом и сподобился божественных видений, и более того, скажу обо всем сразу: здесь он превзошел человеческую природу и был изменен поистине божественным изменением (какое слово способно передать это чудо?!), преображенный десницей Всевышнего [111] в вышеприродное [божественное] достоинство. Так вот, он презрел свое отечество и бежал на сию гору, являющуюся на земле горним отечеством, и здесь же окончил многолетнюю жизнь и невидимое для людей [подвижническое] жительство.

§ 6

Καὶ σκοπείτε τὸ τής θείας σοφίας εὐμήχανον καὶ τὴν πρὸς ἀνθρώπους τοῦ θεοῦ [112] κηδεμονίας ὑπερβολήν καὶ τὴν ἐπί τὸ σώζειν ἀνυπέρβλητον ἔφεσιν. Ἀναρριπίζεται πόλεμος τή τού θαυμασίου τούδε πατρός πατρίδι πρὸς Ἄραβας ό δὲ, στρατιωτικής, [113] ώς ἔοικεν, οὐκ ἀμελέτητος ὤν, συμπολεμεῖ τοῖς ὁμοφύλοις, ὑπό τῶν ἀλλοφύλων ἁλίσκεται, πόρρω τής ἐνεγκούσης αἰχμάλωτος ἀποικίζεται, τής ἀλλοτρίας ἐνδοτέρω καί πολέμιας ποσίν ἀβουλήτοις προβαίνει, [114] φρουρίοις ἀφύκτοις καθείργνυται, τώ πόδε πέδαις δεσμεῖται, τροφής ἐνδείςι πιέζεται, πολλά πάσχει τῶν ἀφορήτων, ἐξαπορείται, [115] τὴν οἰκείαν ζωήν ἀπολέγεται, τέλος ἑπι θεόν καταφεύγει, τούτω μόνω ζήσειν ἐπαγγέλλεται, μόνον εἰ φῶς ἐλεύθερον ἴδοι καὶ τῶν συνεχόντων ἀπαλλαγείη δεινῶν. Τί οὐν ὁ ταχύς ὁμού καὶ προμηθής θεός; Ἀναβάλλεται τέως τὴν ταχυτῆτα καὶ τώ μέλλειν τάς ὀδύνας ἐπιτείνεσθαι συγχωρεί, προμηθούμενος [116] δήπου τὸν ἱκέτην ἀσφαλέστερον ἕξειν, ἑπειδή πεφύκασιν ἄνθρωποι μετὰ τὴν [117] τού πιέζοντος ἀπαλλαγήν τῶν ἐν αὐτῷ συνθηκῶν ὑπερφρονεῖν ραδίως, ἂν μὴ ταύτας ἀκριβῶς ἰσχυρίσωνται.