Слово на житие прп. Петра Афонского

Ибо [диавол] — более многоликий, [321] чем Протей, [322] многоглавая гидра, [323] чрезвычайно изобретательный в прельщении, отчаялся повредить [Петру] каким-то иным образом. Увидев, что сей муж преуспел во всякой добродетели, что его жительство совершенно, недостижимо высоко и необычно, он понадеялся из самой этой высоты похитить его нерасхитимое [духовное] сокровище. [324] Итак, [враг], из-за своей надменности ставший свету чужим и жалким образом переметнувшийся ко тьме, дабы выставить на такое же посмешище Петра, принимает на себя облик света и «притворяется ангелом света», [325] и приступает к святому, пытаясь собственным ложным сиянием погасить светильник, зажженный от истинного и первого Света. [326] Подойдя к пещере, он не решился беседовать с [подвижником] лицом к лицу, опасаясь его наипроницательнейшего взора, но, встав снаружи, начал беседу через вход в пещеру, уповая на [мнимую] прелесть [своих] речей. Итак, поприветствовав издали преподобного, он обратился [к нему]: «Мужайся и крепись, Петр». Когда же тот оглянулся и спросил, кто и откуда приветствовавший [его], [лукавый] ответил: «Я — архистратиг славы Господней, и пришел к тебе, дабы показать сокровенное воздаяние на небесах для тех, кто пребывал в трудах до этого дня, а вместе с тем и научить тебя, что тебе надлежит делать в будущем».

§ 32

Εὑ ἴσθι τοιγαροῦν, ἀσκήσει τε καὶ καρτερία τούς πρὸ σοῦ πάντας ὑπερενεγκών, καὶ μειζόνων προσηκόντως τευξόμενος βραβείων. Νηστεύει μὲν γὰρ’Ηλίας, ἀλλὰ τεσσαράκοντά που ήμερῶν περίοδον· σύ δ’ ἐνταῦθ’ ἕβδομον ἔτος ἕλκων, ἀνθρωπίνης ἄγευστος διατελεῖς τροφῆς. Δανιήλ θηρσὶ συνῆλθε [327] θαυμασίως, ἀλλ’ ὀλίγοις δή τισι καὶ ἐπ’ ὀλίγον· σύ δ’ ἐπί πολύ τε καὶ πολλοῖς. Εἰ δὲ καὶ τοῦ Ἰώβ θαυμάζοι τις τὴν καρτερίαν, ἀλλ’ ἀκούσιος ἡν ἑπιφορά· σύ δ’ ἑκών τοῖς ἀοίκοις ἐπί τοσοῦτον ἐπιχωριάζων, πολυειδέσι καὶ ποικιλοτέροις περιπίπτων πειρασμοῖς οὐκ ἀπείρηκας. Ἓν ἤδη [328] σοι λείπεται· τοῖς ἀνθρώποις συγγενόμενον, βελτίους αὐτούς ἀπεργάσασθαι καὶ τῆς γῆς ἀνασπάσαντα, τῶν οὐρανῶν ἀποδεῖξαι πολίτας, πρὸς παράδειγμα βλέποντα, παρ’ οὑ καὶ αῦτός ἀρτίως τυγχάνω καταπτάμενος, Χριστόν, ὃς μετὰ τὴν ἐπ’ ὄρους ἐκείνην [329] ἐναγώνιον διατριβήν, ἐπανήκων τῶ πλήθει τῶν ἀνθρώπων συνεγένετο, νόμους σωτηρίους ἐκτιθείς. Εἰ δ’ ὑποπτεύεις μου τὴν παρουσίαν ὡς ἀθεεί γεγενημένην, ἐγώ σοι τεκμήριον ἐναργές ἐπιδείξω τοῦ πεμφθῆναι πρὸς θεοῦ. Δαβίδ μὲν γὰρ ὁ τῶν αὐτοῦ θαυμασίων ὑφηγητής, πρὸς τὸν θεόν αὐτόν φησι, «σύ ἐξήρανας ποταμούς Ἠθάμ», δηλονότι τούς ἀεννάους καὶ μὴ προσφάτως χειμάρρου τρόπον ἀναδεδομένους· ἀλλαχοῦ δὲ που τῶν ψαλμῶν, «ἔθετο πηγάς ὑδάτων εἰς ἔρημον, καὶ διεξόδους ὑδάτων εἰς δίψαν, ἀπό κακίας τῶν κατοικούντων ἐν αὐτοῖς». Καὶ σὲ τοίνυν, παρά τὸ θεοφιλές μηκέτ’ εἰναι κατοικεῖν ἐνταῦθα, τὸ παραρρέον ὕδωρ αὐτοῦ δι’ ἐμοῦ κελεύσαντος ἐπέλιπε. Τοῦτο δ’ ἡν ὁ περιττός τάς τοιαύτας ἐπινοίας προαναχαιτίσας ἑτέρῳ πονηρῶ πνεύματι.

«Так вот, будь уверен, что ты, превзошедший в аскезе и стойкости всех бывших до тебя, по заслугам достигнешь и больших наград. Ибо постится [пророк] Илия — но всего лишь сорок дней, [330] ты же, пребывая здесь, уже седьмой год не вкушаешь людской пищи. Чудесным образом [пророк Божий] Даниил жил мирно с дикими зверями, [331] но немногими и недолго, тебе же повинуются многие звери и уже долгое время. А если кто будет удивляться стойкости Иова, [332] — так ведь наваждение было ему против его желания, а ты не отступил от Бога, оставаясь по доброй воле [в местах], совершенно непригодных для обитания, и подвергаясь многообразным и самым коварным искушениям. Остался тебе один [подвиг]: обитая с людьми, сделать их лучше и, отторгнув от персти, сделать их гражданами небес, [333] взирая как на образец на Христа, от Которого я сам только что спустился вниз. [Ибо] после пребывания на высотах [334] в [духовном] борении Он возвратился к толпам людским и в беседе изложил спасительные законы. Если же ты подозреваешь, что я пришел не от Бога, я покажу тебе явное свидетельство того, что был послан Им. Ибо Давид, толкующий нам Его чудные деяния, говорит, обращаясь к Самому Богу: „Ты иссушил еси реки Ифамския“ [335] — то есть, [реки] неиссыхающие, в давние времена разлившиеся в половодье. А в другом месте псалмов: „Положил есть источники вод в пустыню, и источники вод в жажду, от злобы живущих на ней“. [336] А поскольку Богу не угодно, чтобы ты жил здесь долее, — [вот], по Его приказанию, исполняемому через меня, протекающий неподалеку поток иссяк». Ибо изощренный в таких помыслах злой дух призвал на помощь другого лукавого духа и заранее преградил путь воде.

§ 33