Слово на житие прп. Петра Афонского

Ἀλλὰ γὰρ ἡ τοῦ θείου Πνεύματος ἐπίπνοια, τάς κακούργους ἀπωσαμένη δυνάμεις, καὶ τούς ἀγαθουργούς ἀντεπιφέρει λειτουργούς καὶ ἄρτω τρέφει τὸν ἐπί γῆς αὐτῆς [353] οὐχ ἥττω τῶν ἄνω λειτουργών, τακταῖς ἡμερῶν περιόδοις δι’ ἀγγέλου κομιζομένῳ. Ἠλίᾳ μὲν γὰρ κόραξ τὸ μισότεκνον ὑπηρετεῖτο ζῶον, σύμβολόν φασι τοῦ πρὸς τὸ ὁμόφυλον ἀσυμπαθοῦς· Πέτρω δὲ τῆς κατ’ ἀγγέλους πολιτείας ὁ διακομιστής ἄγγελος, ἄγγελος σαφής· ὃς καὶ τὸ μάννα τῶ γενναίῳ ἐπιδείκνυσιν, αὐτοφυές ὁμοῦ τε καὶ πολυειδές ὄψον, ἅτε τῆ τοῦ μεταλαμβάνοντος ὀρέξει τὴν γευστήν ποιότητα συμμεταβάλλουσαν ἀεὶ παρέχον. Ἔζη τοίνυν ὁ μέγας ὡς ἐν παραδείσῳ καὶ τῆς γῆς ἐξηρημένῳ χωρίῳ, μικρά τινα σύμβολα φέρων τῆς πρὸς τά κάτω καὶ τὴν γῆν κοινωνίας· ἄσκευον, ἀπεριμέριμνον, ἀπραγμάτευτον καὶ, τὸ μέγιστον, ἀφάνταστον ἄγων ζωήν, ἁπλαῖς ἐπιβολαῖς τοῦ νοῦ, νοεροῖς [354] ὁσημέραι θεάμασιν ἐντρυφῶν καὶ γαννύμενος.

Ибо дуновение Божественного Духа вне сомнения изгоняет злые силы, и приводит с собой добродетельных служителей, [355] и посылает ангела в определенные дни питать хлебом живущего на этой земле, так же как питает горних служителей. Так [пророку] Илие служил ворон [356] — птица, ненавидящая [свое] потомство, [и], как говорят, символ того, кто без снисхождения обличает соплеменников. [357] А Петру, ведущему ангельское жительство, доставлял [пропитание] ангел, ангел в подлинном облике. [358] Он дает вкусить преславному манны, то есть пищи, имеющей собственную природу, но способной принимать различные [виды]: изменяющей вкусовые свойства в зависимости от желания принимающего ее. [359] Великий муж жил как в раю и в избранном месте земли, выказывая лишь малые признаки общности с дольним и земным: он вел жизнь без имущества, без печалей, без забот, а главное — без пустых измышлений, [360] через безыскусные «устремления ума» [361] веселясь и услаждаясь ежедневными умными созерцаниями.

§ 36

Ἀλλ’ ἐν τούτοις οὕτως εὐδαιμόνως ἓξ ἐπιβιούς ἔτη πρὸς τοῖς τεσσαράκοντα, θεῶ μόνῳ καὶ ζῶν καὶ ὁρῶν καὶ ὑπ’ αὐτοῦ μόνου καὶ τρεφόμενος καὶ ὁρώμενος, ὕστερον ἐπ’ αὐτάς, ὅ φασι, τάς τοῦ βίου δυσμάς, ἑνὶ μόνῳ τῶν ἀνθρώπων κρείττονι προνοίᾳ θεατός ἐγεγόνει. [362] Κυνηγέτης οὑτος ἡν· ὡ δή θηρωμένῳ [363] καὶ τάς λόχμας περινοστοῦντι καὶ κατ’ ἄγραν ἀκριβέστερον περισκοποῦντι τὴν ὕλην θήραν [364] ἁρπάσαι, πρὸ τῶν ὀφθαλμῶν ἔλαφος ὑπεκδῦσα, καλή μὲν ἰδεῖν, ἱκανή δὲ θέλξαι τε καὶ πρὸς τὸ [365] μεταδιώκειν ἐπάραι θηρατοῦ ψυχήν, τοῦτο μὲν εὐμεγέθης, τοῦτο δὲ [366] κατάσαρκος οὐσα. Τοιαύτη τοίνυν ἐκεῖθέν ποθεν τοῦ ἄλσους προαλλομένη, προήει· καὶ κατά βραχύ λίαν ἐπίτηδες ἀεὶ διαφεύγουσα, προῆγε τὸν τοῦ θηρᾶν [367] ἐραστήν, μήτ’ εἴσω γινόμενη χειρῶν ἢ βελῶν, μήτ’ ἐκτὸς οὕτως, ὡς δόξαι μὴ θηράσιμος εἱναι. Καὶ οὕτως ἐπὶ πολύ τῆς ἡμέρας ἡ μὲν ἔφευγεν, ὁ δ’ εἵπετο· [368] μᾶλλον δὲ, ἵν’ εἴπω τἀληθές, ἡ μὲν ἡγεῖτο, ὁ δ’ ἐδίωκε· [369] τῶ γὰρ ὁσίω φέρουσα τὸν ἄνδρα παρέστησεν, ὂς ἀκρατῶς ἐπὶ τὸ πρόσω σπεύ δων, ὄμμα τε καὶ νοῦν τοῦ θηράματος ἐξηρτημένος. Εἰτ’ ἐξαίφνης ἄνθρωπον εὐ μάλα πολιόν ἰδών, αὐχμῶντα, [370] ρυπῶντα, κατερρικνωμένον, παντός περικαλύμματος ἐστερημένον, πρὸς φυγήν εὐθύς ἐτράπετο περιδεής γεγονώς· ἀπροσδόκητος γὰρ ἐπ’ ἐρημίας θέα, κἂν μικρόν δεῖμα φέρη, [371] δύναται πατάξαι ψυχήν ἀνδρός καὶ δουλώσασθαι.

И вот таким образом он счастливо провел сорок шесть лет, [372] живя только для Бога, и только на Него взирая, и только Им будучи питаем, и только Им видим. А после этого «на закате жизни» [373] — по всемогущему промыслу лишь одному человеку довелось узреть его. Им был охотник: во время охоты, когда он блуждал среди зарослей и, хорошо зная свое дело, [374] тщательнейшим образом осматривал лес в надежде на добычу, перед его глазами проскочила оленуха, [375] прекрасная видом и способная зачаровать душу охотника и побудить к преследованию, [376] ибо была она весьма крупной и тучной. Итак, стремительно выскочив перед ним откуда-то из рощи, она помчалась вперед, то скрываясь за деревьями, то выбегая на тропу, и, постоянно ускользая, двигалась перед тем страстным охотником [377] на расстоянии не столь близком, чтобы можно было схватить [ее] руками или попасть стрелой, но и не так далеко, чтобы казалось невозможным ее поймать. [378] Вот так оленуха почти весь день убегала, а он преследовал ее — вернее, поведаю вам истину, она указывала дорогу, а он следовал за ней. Ибо она подошла к преподобному, приведя [за собой] человека, который безудержно устремлялся вперед, не сводя [с нее] глаз и умом прилепившись к добыче. [379] Затем, внезапно увидев совершенно седого человека, страшно худого, грязного, совсем иссохшего, лишенного всякого покрова, [охотник] в крайнем испуге тотчас обратился в бегство. В самом деле, неожиданное зрелище в пустынном месте даже если и не вызывает сильного страха, способно смутить душу мужа и лишить силы воли.

§ 37