Слово о граде Путивле

– Скажи им, награжу щедро.

– Сказал, – продолжал врать воевода.

Посидев еще немного, чтобы не вызвать подозрения, он вышел из-за стола по нужде, а заодно и по делу. Отлив прямо за углом столовой, но пошел к надпогребнице, где пировали дружинники, бывшие с ним ночью у собора и видевшие женщину, которая христосовалась с князем. Он помнил, где примерно она живет, но не был уверен, что пьяные дружинники правильно поймут его объяснение, а самому ехать не хотелось.

На дворе уже стемнело. От поварни к столовой и надпогребницам сновали холопы, обслуживающие пир. Лица их разглядеть было трудно, поэтому воевода не сразу опознал остановившуюся перед ним женщину.

– Ко мне спешишь, Олекса? – улыбаясь, спросила ведьма.

– Тьфу, черт! – испуганно сплюнул воевода, потому что как раз думал о ней – и вдруг объявилась. – Это хорошо, что ты здесь, а то я уже думал ехать за тобой. Князь срочно требует, запала ему в душу.

– Как запала, так и выпаду: у молодости слишком широкая душа.

– Ну, это не мое дело, – отмахнулся Олекса Паук, который не любил забивать голову мудрствованием. – Мне велено тебя привести. Пойдем, на пиру посидишь, разговеешься.

– Нечего мне там среди мужиков делать, – отказалась ведьма. – Скажешь князю Владимиру, что жду его здесь. Пусть поторопится. – Она отшагнула – и растворилась в темноте.

Воевода хотел погнаться за ней, а потом передумал. Вдову он нашел, приказ выполнил. Дальше пусть Владимир сам разбирается, кто из них к кому должен идти. С одной стороны, князь – это князь, а с другой, сено к корове не ходит.

Владимир в пол-уха слушал очередную здравицу и, когда заметил вернувшегося воеводу, сразу перевел внимание на него. По широченной и самодовольной улыбке на лице Олексы Паука, князь догадался, что услышит приятную весть.

– Нашёл? – нетерпеливо спросил он подошедшего воеводу.

– А как же! – хвастливо заявил Паук. – Ежели князь приказал, расшибусь, но сделаю!

– Где она живет? – подскочил Владимир с места. – Поехали, покажешь.

– Ничего показывать не надо, здесь она, во дворе ждет, – сказал воевода.

Он собирался заверить князя, что уговаривал вдову прийти на пир, и она наотрез отказалась, но Владимир уже вылетел из столовой.

– Что-то стряслось? – спросил у воеводы ключник Демьян Синеус, у которого усы были черные с проседью под носом, отчего казалось, что он постоянно сопливит.

– Да нет, ничего особенного. По кобелиному делу побежал, – ответил Паук и похвастался: – В его годы я ни одной девке прохода не давал!

– А к кому это он так быстро побежал? – продолжал допытываться ключник, потому что его жена Авдотья велела сообщать ей все, что касалось похождений молодого князя. Авдотья была кормилицей Владимира. Послала ее в Путивль княгиня Ефросинья Ярославна присматривать за сыном. Благодаря жене Синеус и получил должность ключника. У него был бог в кике – так говорили об удаче по жене. – Уж не к Дуньке ли Кривой?

– К ней, – на всякий случай соврал воевода.

– Загуляла Дунька, добром это не кончится, – решил Демьян Синеус.

– Девка красивая, кто-нибудь да возьмет замуж, – сказал Олекса Паук.

– Какая она красивая?! – не согласился ключник. – В окно глянет – конь прянет, во двор выйдет – три дня собаки лают!

Воевода не стал спорить, потому что, чем старее становишься, тем меньше некрасивых женщин, особенно молодых. Впрочем, чья бы корова мычала, а Синеусова помолчала: уродливость его дочек служила притчей во языцах.

Князь Владимир выскочил во двор, огляделся по сторонам. Сперва он пошел к поварне, перепутав в темноте вдову с дворовой девкой, которая несла из погреба два кувшина. Потом направился к своему терему.

– Ку-ку! – услышал он знакомый женский голос из темноты сзади.

Владимир развернулся, пошел туда, но никого не нашел.

– Ку-ку! – опять послышалось сзади него.

Князь ринулся туда и опять никого не нашел.

Сзади него послышался игривый смешок.

Владимир обернулся:

– Эй, где ты?

Ответа он не услышал и замер на месте, пытаясь сообразить, вправду ли его кто-то окликал или спьяну почудилось.

– Я здесь, – послышался за его спиной голос и женские руки закрыли ему глаза. – Угадай, кто?

Из ее рук в тело юноши влилась волна горячего, обжигающего огня, который лопнул внизу его живота. Владимир чуть не всхлипнул от блаженства.

– Зовутка, – ответил он с придыханием.

– Угадал! – весело ответила ведьма и убрала руки с его глаз.

Князь обернулся и обнял ее так жадно и крепко, что у ведьмы хрустнули косточки.

– Ой, что ты! Задавишь! – смеясь, произнесла она.

Она хотела еще что-то сказать, но князь закрыл ей рот поцелуем, страстным и неумелым. Когда он на миг отпал от ее губ, чтобы перевести дух, ведьма попросила:

– Давай уйдем куда-нибудь, где нас никто не увидит.

– Пойдем ко мне в спальню, – предложил князь.

– Нет, – отказалась ведьма, – не хочу, чтобы еще кто-нибудь знал обо мне.

– Тогда в баню, она должна быть теплая.