Слово о полку Игореве

Поганый жъ уже обыидоша отовсюду, християнстыи полцы оскудша: уже бо мало християнъ, а все поганый. Видвъ же князь Володимеръ Андревичъ великую побду христианскую, аки класы бо пшеничныи подавляеми тернием, а терние растяше и буяше. Благородный же князь Володимер Андревичъ не могий того терпти победы християнской и рече Дмитрию Волынскому: «Брате Дмитрий, кая бо полза стояние наше, який успхъ будеть намъ, уже кому имамы помощи». И рече Дмитрий: «Бда уже, княже, велика, не уже[Испр. по У. Е у.] прииде наша година: начиная убо без времени, вред себ прииметъ. Мало убо претерпи до времени подобна, да получимъ. В они же здравие отдадимъ противником поганым. Нын толико Бога призывайте». Осмаго часа година, в он же имат быти благодать Божая и помощъ християнская. Князь же Володимеръ Андревичъ, воздвъ руц на небо, и рече: «Господи Боже нашъ, содтелю тваре, сотворивый небо и землю, предстояй на ны крамолы дет. Не дай же о нас радоватися врагом нашим поганымъ // л. 309 мало показни нас, много помилуй, бездна бо еси милости». Сынове рустии в полку его плачуща, видяще друзи свои братия погибаемы, непрестанно покушающийся, яко звани[Испр. по У. Е звинии.] на бракъ сладкаго вина пити. Волынец же возбраняше имъ: «Пождете мало,[Испр. по У. Е мал.] буевы сынове, есть бо когда утшатися, есть бо и вамъ с кимъ веселитися!». Присп же час осмый, абие потягну духу южну созади нас. Возопи Волынецъ гласомъ великим: «Княже Володимере, час прииде, время приближися!», рече: «Братия моя милая и друзи, дерзайте, сила бо святого помагаетъ намъ!». Богатыре же рустии выяхаша из дубровы зеленыя, аки ясный соколы удариша на журавины стада, тако и сии удалци направлены крпким воеводою. Бяху бо, яко Давыдовы отроци, сим сердца аки и лвова, поистинн бо лвовы образы имущи, яко стадо приидосте.

Поганый же видвше мнози полцы и кликнуша: «Увы нам, Русь умудрися паки: юншии бо ся с нами браша, а богатыреве вси соблюдошася». И обрати- шася и даша плещи и побгоша. Сынове же рустии силою Святого Духа гониша и гнаша ихъ помощию святых страстотерпецъ Бориса и Глба. Поганый же счены быша, аки лсы кланяхуся, аки трава от косы постилается. Бжащии гла- голюще еллински: «Увы, увы тоб, нечестивый Мамаю! Вознесый бо ся высоко и до ада сшел еси!». И мнозыи же уязвенныи наши рустии, помагаютъ намъ, скуше без милости: ни единому же паки мощно б како убжати, зане же кон ихъ потомилися.

Мамай, видв бду свою, нача призывати боги своя Перуна и Салавата,[Испр. Е. Я, У Савата.] и Раклия, и Гурса, и//великого своего пособника Магмета. И не бысть ему помощи от нихъ, силою бо Святого Духа, яко огнемъ, татарский полки пожигаются, рускими мечы поскаются. Видв же беззаконный царь Мамай бду свою, иже новые людие приидоша, и рече своимъ угодникомъ: «Побгнемъ, ничто же добро чаяти, но свои головы упасемъ!». И абие побгоша со четырми мужми.

Мнозии же сынове рустии гнаша по нихъ и не одолша о конех ихъ, яко цлы суть. Гонящии же ихъ возворотишася и обртоше множество трупия мертвых поганых обаполъ рки Непрядвы, идеже быти мощно полкомъ християнским. Сии жъ биемы от святыхъ мученикъ Бориса и Глба, о них же предповіда Фома разбойникъ, егда ж на сторож стоя. Богатыре же рустии гоняху тогда, всхь погубиша и возвращахуся вси под свое знамя.

Княз же Володимеръ Андріевичь ставь под знамением чермнымъ на костехъ и не обріте брата своего великого князя Димитрия Ивановича в полку, но токмо литовским княз Олгирдовичи едины. И повелі трубити со избранною трубою. Пожда часъ и не обріте вел(икого) князя, и нача глаголати: «Братия, кто вид[На этом слове кончается пропуск в Я.] или кто слыша своего пастыра. Первопорожденный пастырь разыидутся овца, то кому честь довліеть и кто сея побды побдникь явится?». И рша ему литовским князі: «Мы мнимамы, яко живъ есть, но уязвенъ велми, егда во трупіхь мертвыхъ будет». А иный рече: «Азъ его видіхь пятого часа кріпко // биющася палицею своею». Иный рече: «Азъ послі того видіхь с четырми печеніги, належат ему велми, он же ³¹ крепко бияшеся с ними ³¹.[31–31 Доб. по Т. Е, Я, У нет.] Нікто юноша князь, именем Стефанъ, новасилский князь, и тот рече: «Азъ видixъ его пред твоим приходомъ, піша, идуща с побоища, уязвенна велми. Того ради не многохъ ему помощи — гоним треми татарины, но милостию Божиею едва от нихъ спасохся, а много от нихъ пострадахъ, извістно видіте».

³²Князъ же Володимер Андрдевич рече³²[32–32 Доб. по У. Е, Я нет.]: «Братия и друзи, кто обрящетъ живаго брата моего, то поистинні во первыхъ будетъ во насъ». Расчителие же отроци разсунушася по великому грозному побоищу, ищуще и побідителя. Овыи е наяхаша Михаила Адріевича Бренника, убитаго во приволоці великого князя и в шолому; иныи же наяхаша князя Феодора Семеновича Білоозерского, чающе вел(икого) князя, занеже приличенъ бяше ему.