Слово о полку Игореве

О Бояне, соловию стараго времени! Абы ты сиа плъкы ущекоталъ, скача, славию, по мыслену древу, летая умомъ подъ облакы, спивая[Испр. М-П, Е свивая.] славы обаполы сего времени, рища въ тропу Трояню чресъ поля на горы. Шти было псь Игореви, того (Олга) внуку: «Не буря соколы занесе чресъ поля широкая, — галици стады бжать къ Дону великому». Чили въспти было, вщей Бояне, Велесовь внуче: «Комони ржуть за Сулою, — звенить слава въ Кыев. Трубы трубять въ Новград, — стоять стязи въ Путивл!». Игорь ждетъ мила брата Всеволода. И рече ему буй туръ Всеволодъ: «Одинъ брать, одинъ свтъ светлый — ты, Игорю, оба есв Святъславличя! Сдлай, брате, свои бръзыи комони, а мои ти готови, осдлани у Курьска напереди. А мои ти куряни свдоми къмети, подъ трубами повити, подъ шеломы възлеляны, конець копия въскръмлени, пути имь вдоми, яругы имъ знаеми, луци у нихъ напряжени, тули отворени, сабли изъострени, сами скачють, акы срыи влъци въ пол, ищучи себе чти, а князю славы».[Испр. М-П, Е слав.]

Тогда въступи Игорь князь въ златъ стремень и поха по чистому полю. Солнце ему тъмою путь заступаше. Нощь стонущи ему грозою. Птичь убуди. Свистъ звринъ въста близ.[Испр. М-П зби. Е текста свисть… зби нет.] Дивъ кличетъ връху древа, велитъ послушати земли незнаем, Влъз, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и теб, Тьмутораканьскый[Е Тъмутораканскый.] блъванъ.

А половци неготовами дорогами побгоша къ Дону великому. Крычатъ тлгы полунощы, рци лебеди роспужени.[Испр. М-П, Е роспущени.] Игорь къ Дону вой ведетъ. Уже бо бды его ⁸ пасутъптиць под облакы ⁸.[8–8 Испр. М-П, Е пасетъ птиць подобию.] Влъци грозу въсрожатъ по яругамъ. Орли клектомъ на кости зври зовутъ. Лисици брешутъ на чръленыя щиты. О Руская земле! Уже за шеломянемъ еси!

Длъго ночь мркнетъ. Заря свтъ запала. Мъгла поля покрыла. Щекотъ славий успе. Говоръ галичь убуди. Русичи великая поля чрьлеными щиты прегородиша, ищучи себ чти, а князю славы.

Съ зарания въ пяткъ потопташа поганыя плъкы половецкыя и, рассушясь стрелами по полю, помчаша красныя двкы половецкыя, а съ ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты. Орьтъмами, и япончицами, и кожухы начашя мосты мостити по болотомъ и грязивымъ мстомъ, и всякыми узорочьи половцкыми. Чрьленъ стягъ, бла хорюговь, чрьлена чолка, сребрено стружие храброму Святьславличю! Дремлетъ въ пол Ольгово хороброе гнздо, далече залетало. Не было  ⁹не вобид ⁹[9–9 Испр. М-П нъ обид.] порождено, ни соколу, ни кречету, ни теб,

чръный воронь, поганый половчине! Гзакъ бжитъ срымъ влъкомъ, Кончакъ ему слдъ править къ Дону великому.

Другаго дни велми рано кровавыя зори свтъ повдаютъ. Чръныя тучи[Испр. М-П тучя. Е туча.] съ моря идутъ, хотятъ прикрыти 4 солнца, а въ нихъ трепещуть синии млънии. Быти грому великому, итти дождю стрелами съ Дону великаго! Ту ся копиемъ прила- мати, ту ся саблямъ потручяти о шеломы половецкыя, на рц на Каял, у Дону великаго. О, Руская земл! Уже за[Испр. М-П, Е не.] шеломянемъ еси!

Се втри, Стрибожи внуци, вютъ съ моря стрелами на храбрыя плъкы Игоревы! Земля тутнетъ. Ркы мутно текуть. Пороси поля прикрываютъ. Стязи глаголютъ: половци идуть отъ Дона, и отъ моря, и отъ всхъ странъ. Рускыя плъкы отступиша. Дти бсови кликомъ поля прегородиша, а храбрии русици прегра- диша чрълеными щиты.

Яръ туре Всеволод! Стоиши на борони, прыщеши на вой стрелами, гремле- ши о шеломы мечи харалужными! Камо, туръ, поскочяше, своимъ златымъ ше- ломомъ посвечивая, тамо лежать поганыя головы половецкыя, поскепаны саблями калеными шеломы оварьскыя отъ тебе, яръ туре Всеволоде! Кая раны дорога брата,[Испр. М-П, Е братие.] забывъ чти и живота, и града Чрънигова, отня злата стола, и своя милыя хоти красныя Глебовны свычая и обычая?

Были вчи[К счи.] Трояни, минула лта Ярославля. Были плъци Олговы, Ольга Святьславличя. Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу коваше и стрлы по земли сяше, ступаетъ въ златъ стремень въ град Тьмуторокан. Тот[Испр. М-П, Е то.] же звонъ слыша дав- ный великый Ярославль[Испр. М-П, Е Ярославь.] сынъ Всеволодъ,[Испр. М-П Всеволожь. Е Всеволожъ.] а Владимиръ по вся утра уши закла- даше въ Чернигов. Бориса же Вячеславлича слава на судъ приведе, и на Канину зелену паполому постла за обиду Олгову, храбра и млада князя.

Съ тоя же Каялы Святоплъкь полелйя[Испр. М-П, Е повеля.] отца своего междю угорьскими иноходьцы ко святй Софии къ Киеву. Тогда при Олз Гориславличи сяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука. Въ княжихъ крамолахъ вци человкомь скратишась.

Тогда по Руской земли ртко ратаев кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупиа себ дляче, а галици свою рчь говоряхуть, хотять полетти на уедие.

То было въ ты рати и въ ты плъкы, а сицей рати не слышано! Съ зараниа до вечера, съ вечера до свта летятъ стрлы каленыя, гримлютъ сабли о шеломы, трещать копиа харалужныя въ пол незнаем среди земли Половецкыи. Чръна земля подъ копыты, костьми была посеяна, а кровию польяна, тугою взыдоша по Руской земли.