Слово о полку Игореве

В Москве, в лаборатории металловедения Института археологии, РАН Людмила Семеновна Розанова и Наталья Николаевна Терехова сделают металлографический анализ и подтвердят: да, стрела, и металл ее древний. Они же определят, что насквозь изъеденное ржавчиной колечко – звено древнерусской кольчуги. И не простой, которая делалась из тянутой проволоки, а очень дорогой. Колечко сделано из кованого прута прямоугольного сечения 2,4–2,6 на 2 мм. Один конец прута был чуть шире, и потому место сварки хорошо читается. Два обрывка кольчуги (но не такой, а из тянутой и слегка прокованной проволоки) были найдены археологами в междуречье Быстрой и Калитвы у Северского Донца и сейчас вместе с древнерусскими боевыми топорами, мечом и наконечниками копий лежат в витринах Белокалитвинского музея.

Если поглядеть на колечко сбоку, оно напомнит латинскую букву «V». Когда-то по тому, кто носил эту кольчугу, ударили клинком. Удар был мощным и, надо полагать, смертельным. Звенья, с которыми это кольцо было скреплено, оказались разрублены (их было два, но именно такой способ крепления у кольчужной ткани из музея Белой Калитвы). След от одного из зверьев отчетливо читается под лупой в миллиметре от засечки, оставленной вражеским клинком.

Значит, здесь, на мысу Быстрой и Халанской балки, в древности шел бой.

Но тогда где-то поблизости находятся и курганы. Во время сражения с обеих сторон погибли сотни человек, и их обязательно должны были похоронить (в противном случае половцы должны были бы сами уйти из этих мест, ведь такое побоище грозило эпидемией).

Курганы в Донецких степях еще со скифского времени устраивались так, чтобы их не размывало, – по водоразделам полей.

И действительно, в ближайшей от «озера» высокой точке – группа курганов. Два десятка распаханных, четыре – нетронутые. На одном из них вышка геодезического знака (по карте высота отметки 99,7 м). Здесь, на водоразделе балок Халанская и Провальская, надо думать, и лежат павшие на Каяле.

Теперь слово за археологами.

«НАЛЕТЕЛИ ВЕТРЫ ЗЛЫЕ ДА С ВОСТОЧНОЙ СТОРОНЫ…»

В донских и донецких степях с марта по июнь дуют сильные восточные (и юго-восточные) ветры. Здесь считается, что это один ветер, и про него говорят «ветрогон», или «астраханец», или «губатый». А еще – «калмыцкая пыль» (ветер-то из Казахстана и с калмыцких степей).

Калитва и Быстрая текут с севера на юг. И это объясняет, почему, перейдя на правый берег Быстрой и «обходя озеро», Игорь приказал своим конникам сойти с коней. Не потому, что, как полагал Ипатьевский летописец, князь боялся, что всадники могут ускакать от ополчения, а потому, что ветрогон нес половецкие стрелы в сторону Игорева войска. И они летели, скажем, не на сто метров, а на сто двадцать. А стрелы русских – едва ли на восемьдесят.

В «поле незнаемом», где даже дождь шел стрелами, половцы с безопасного расстояния более суток расстреливали левый фланг пробивающегося к Донцу Игоря. Об этих летящих «от Дона» (то есть с востока и юга-востока) стрелах в «Слове» говорится трижды. И Ярославна будет пенять ветру на то, что он несет их «на воинов ее мужа».

Коня щитом не прикроешь. Поэтому русские спешились и «перегородили поле червлеными щитами», а коней вели у самого обрыва. И только Всеволод, который вел полки, прорубаясь в сторону Донца, оставался со своей дружиной на конях.

В ближнем бою половецкие стрелы были ему не страшны.

2004–2005

ПРИЛОЖЕНИЕ Три летописные повести о русско-половецкой войне 1183–1185 годов

Из Ипатьевской летописи

перевод Наталии Введенской и Андрея Чернова