Случай из практики

До собеседования оставалось еще много времени, и вся моя боевитость, которую я так решительно взращивала в себе, успела развеяться без следа. Из меня никогда не получится независимая современная женщина. Я хочу сидеть дома, заботиться об отце, читать романы и ублажать себя пальчиком перед зеркалом в спальне. Я проклинала Эммелин Панкхёрст и ее компанию Иезавелей за то, что они все испортили. Тем не менее в назначенный час я явилась в театральное агентство Чарльза Браунли на Олд‑Комптон-стрит. Я назвала свое имя в меру привлекательной секретарше, и мне было предложено сесть в приемной, где собеседования дожидались еще две соискательницы; мистер Браунли скоро меня примет. Чтобы подкрепить пошатнувшуюся уверенность, я принялась составлять мысленный перечень недостатков своих соперниц. Первой была женщина средних лет с некрасивыми толстыми лодыжками и уродливым синяком на ноге. Ее пальто было потрепано по подолу, и она сидела, расставив ноги. Вторая, мелкая потаскушка едва ли старше восемнадцати, составляла довольно серьезную конкуренцию: очень хорошенькая, с длинными волосами, в обтягивающем желтом свитере, белых сапогах до колен и настолько короткой юбке, что еще лет десять назад ее сочли бы оскорблением общественной нравственности. Она снисходительно мне улыбнулась, несомненно, уверенная, что ее полураздетое состояние покорит мистера Браунли с ходу. Я улыбнулась в ответ, подкрепив себя мыслью о сертификате об окончании курсов машинописи, который лежал у меня в сумочке.

В кабинете у мистера Браунли я уселась на стул для посетителей за его письменным столом. Села как можно прямее и положила руки на колени. Мистер Браунли долго смотрел на меня, как мне показалось, не без одобрения. На вид ему было около пятидесяти, может, чуть больше. Он был одет в немодный коричневый костюм в тонкую полоску, с широким галстуком, украшенным узором из древнегреческих театральных масок. Поредевшие волосы он зачесывал через всю голову, чтобы скрыть шелушащуюся лысину на макушке. Его аккуратно подстриженные усы вкупе с мягкими, доброжелательными манерами отчасти сглаживали впечатление от его невзрачного внешнего вида. Он затушил сигарету в металлической пепельнице. Все собеседование состояло из одного-единственного вопроса:

– Вы считаете, что справитесь с обязанностями мисс Эванс? Она от нас уходит.

– Смотря в чем заключаются эти обязанности, – ответила я.

Мистер Браунли одобрительно закивал головой.

– Разумный ответ, мисс…?

Я напомнила ему, как меня зовут.

– Вы даже не представляете, сколько девушек приходили сюда и принимались меня уверять, что обязательно справятся, хотя я еще даже не разъяснял, что надо делать.

– Весьма опрометчиво, – заметила я.

– Полностью с вами согласен.

– И что надо делать? – спросила я.

Перечисленные обязанности не казались особенно сложными: отвечать на телефонные звонки, печатать письма, приветствовать клиентов, выполнять мелкие поручения. Я достала из сумки сертификат об окончании курсов машинописи и положила его на стол. Кажется, это произвело впечатление на мистера Браунли. Он повел плечами, словно мысленно принял решение, и сказал:

– Сможете приступить к работе в эту пятницу? Эванс выходит замуж в субботу. Она все вам покажет и все расскажет. Для начала я вам предлагаю шесть фунтов в неделю. – Он помолчал и добавил: – Вы же не собираетесь замуж в ближайшее время?

Я уверила его, что не собираюсь. Он поднялся из-за стола, подошел ко мне, и мы пожали друг другу руки, как Рузвельт и Черчилль, достигшие договоренности.

Раньше я не понимала, что означает фраза «пружинистая походка», а теперь поняла. Я шагала по Чаринг-Кросс-роуд той самой пружинистой походкой. Я улыбалась прохожим. По пути мне попалась кофейня. Я никогда не бывала в таких заведениях, но смело вошла и уселась за столик у окна. Заказала себе капучино. За соседним столом три молодых человека со взъерошенными волосами и замшевыми заплатами на локтях пиджаков обсуждали какую-то рукопись, лежавшую перед ними. За другим столиком импозантный пожилой джентльмен читал журнал «Сцена». Возможно, он был театральным критиком. Он заметил, что я на него смотрю, и впервые в жизни я не отвела взгляд. Теперь я – помощница руководителя в театральном агентстве. Я пью капучино и совсем скоро начну зарабатывать шесть фунтов в неделю. Почти случайно я стала независимой современной женщиной. Официантка, красивая девушка с густо подведенными тушью ресницами, двигалась так, словно ждала, что сейчас ее будут фотографировать. Возможно, она была начинающей актрисой. Может быть, закрепившись в агентстве у мистера Браунли, я сумею задействовать свои связи, чтобы вывести ее на большую сцену, и спустя много лет, в своих мемуарах, она с благодарностью вспомнит женщину, которая заметила ее в кофейне на Чаринг-Кросс-роуд. Капучино почти целиком состоял из молочной пены и стоил в два раза дороже, чем чайник чая в «Лионе». Несмотря на грядущее богатство, я решила больше не поддаваться такому суетному соблазну.